Белая акация (1957)

Театра музыкальной комедии > > > >
Будто только.

Как хорошо, что вспомнили этот очаровательный фильм-спектакль! Первый раз (и многократно, его тогда часто по ТВ показывали) и я смотрела в детстве, последний - тоже очень давно, в юности. Никаких недостатков, слабых мест тогда не замечала, одно сплошное удовольствие. И от главных героев, и от Яшки Буксира, и от музыки, песен, куплетов. Даже от названия фильма. :)

Первый раз смотрел фильм в детстве. Запомнил тогда, что в нём наряду с условно-театральными мизансценами соседствуют и реальные съёмки в открытом море кораблей и охоты на китов. Смотрится легко, голоса у актёров прекрасные. Но порой заметно слабое место большинства перенесённых на экран театральных спектаклей - излишне возрастные актёры в ролях молодых героев. Идалия Иванова прекрасно спела и сыграла Тоню, но по типажу выглядит заметно старше своей героини и даже старше своих 28 лет. Так и хотелось увидеть на её месте юную Ирину Борисову из второй экранизации оперетты "Только ты". Обратил внимание, что Михаил Водяной придал своему персонажу Яшке Наконечникову-Буксиру черты стиляги из 50-х годов. Любопытно, что здесь Наконечников не перевоспитывается, как в другой экранизации, где его играл Спартак Мишулин, а остаётся условно отрицательным героем.
И очень грустно, что сегодня уже нет той милой Одессы советского периода. События 2014 года с бесчинствами националистов и сожжёнными заживо людьми в Доме профсоюзов необратимо разделили историю города на "до" и "после". А о прославленной китобойной флотилии, на которой происходит часть действия "Белой акации", я читал, что там впоследствии были вскрыты очень крупные злоупотребления с участием капитан-директора, но это уже не имеет отношения к сюжету оперетты.

Смотрится только из-за Водяного. Качество фильма на Ютубе очень слабое...

Здесь играют актеры Одесского театра оперетты. И это не обычный фильм, а оперетта, где главное -голоса. Но тем не менее они не только прекрасно поют, но и играют тоже замечательно. Насчет того, что главные герои впервые влюблены - смотрите фильм внимательно. Командиры китобойных судов не бывают в юношеском возрасте, так же, как и старшие радисты-механики. А если герои не подходят под современные гламурные мерки - то желающие пусть смотрят современные постановки с героями - "мачо" - и героинями с накачанными губами и другими частями тела.Этот фильм -оперетта - золотой фонд советского кино.

Фильм только для любителей кинооперетты. Сюжет примитивный. Играют непрофессионально. Исключение - Водяной. И то, это репетиция "Свадьбы в Малиновке". Главных героев, молодых, впервые влюблённых играют тёти и дяди от 28 до 38 лет. Единственное, что впечатлило, это съёмки Одессы и охота на китов. Не советую.

Почему здесь в текстах песен нету замечательных куплетов Яшки (М. Водяного)..?

Шмыга, Шмыга... И.Иванова моложе и по возрасту соответствует " ребёнку войны" - очевидно, оставшись сиротой, её героиня воспитывается и живёт вместе с тетей. Разница в возрасте этих солисток ощущается и не в пользу московской "звезды".

В этом фильме сохранены легкость и шарм шарм оперетты. Не зря там снимались многие актеры именно из театра оперетты в Одессе. И не важно, сколько лет актрисе, играющей Ларису. Играет и поет она превосходно.

первый раз смотрю - как динамично ярко весело какие молодые лица какие наряды (надо сварганить платье как у ларисы - ей там под 40 как мне тут 50))

В прошлом году я уже писал о "Белой акации", но тогда не ознакомился с основным количеством материалов, написанных вскоре после её появления, поэтому помещаю новый вариант своего очерка с новой интересной информацией (но и с повторением многого из первого варианта). Хотелось просто разобрать тему как можно детальней.

Гроздья душистые акации белой

В мае 2017 была осуществлена новая постановка «Белой акации». Среди зрителей было много людей старшего возраста. Они пришли на встречу со своей молодостью. Спектакль удался. А вообще это произведение сыграло особую роль в истории театра, когда всё ещё было впереди, и поэтому было бы уместно изобразить гроздья белой акации на занавесе театра, как на занавесе МХАТа изображена чайка. Расскажу о некоторых своих наблюдениях. Но для начала одно уточнение: в разных источниках датой одесской премьеры указывается 29 января 1956 г. Однако в действительности 30-го, чему подтверждения в одесской прессе того времени, сообщающей о спектакле «Марица» 29-го числа, а об «Акации» 30-го.
Ещё деталь из истории: в газете «Чорноморська комуна» от 29 января 1956 г. приводился небольшой рассказ постановщика того, первого спектакля, главного режиссёра театра И. Гриншпуна, в котором он в частности рассказал, что большинство спектаклей театра записаны на плёнку, а песня о китобоях и песня об Одессе отправлены морякам в Антарктику. Интересно, какова судьба тех плёнок? Боюсь, что не сильно беспокоились об их сохранности, как это произошло и на одесском телевидении, где одесская театральная история в большинстве своём погибла.
В фойе зрителей встречали развешанные фотографии одесских дворов. При входе в один даже висела табличка Китобойный пер., 2-а. Это кстати, поскольку многие персонажи – китобои. Театр уже не в первый раз удачно создаёт премьерную атмосферу в фойе. Так было и на «Фиалке Монмартра», когда билетёры носили на своей одежде эти цветки. Но вот жаль, что декорации не изображают одесский двор. Это большой минус спектакля. Понимаю – постсоветская нищета. Если говорить об изображении двора, то скажу любопытный факт: ветераны, работавшие над фильмом «Белая акация», рассказывают, что съёмки происходили в театре на Греческой. Там положили на оркестровую яму и сиденья зрительного зала щиты, создав таким образом пространство для двора. А в фильме даже сообщается адрес того двора – Приморская, 24. Зная эту улицу, засомневался я, что там располагается именно жилой дом. Специально присмотрелся к этой местности. 24-й дом примыкает к морской воинской части. Не похоже на нормальный жилой дом. А, может, таким он был раньше. Ну что ж, место действия оперетты условно. А акации в том районе цветут.
Итак, мы видим Одессу. А песня, ставшая своего рода гимном городу… Попутно замечу, что, может, и нет в мире другого города, о котором было бы сложено столько песен. Могу и ошибаться. Конечно, есть много песен и о Москве. Но их сочиняли профессионалы, некоторые в идеологическом советском духе (хотя песни сами по себе хороши). А вот так, что называется народные… Не всё, сочинённое профессионалами, будет бытовать в народе.
В новой постановке проявилось нивелирование советских моментов: в оригинале Яшка Наконечников поёт: «несмотря на то, что бога нет», а тут что-то вроде «Хоть в газетах пишут, Бога нет». Ну как же – такое петь, как в оригинале!.. Все ж теперь сильно верующие, надо на всякий случай прогнуться под церковку (церквушку). Постановщики, у вас спектакль о советском времени, и нужно отражать те взгляды, какие были тогда, и то, что написали авторы. Или вы хотите сказать, что это авторы прогнулись под безбожную власть, а в других условиях такого не написали бы?
Вот мне попалась газета «Одесская жизнь», № 19 (9–20 мая 2018 г.). В ней даётся материал об акациевом празднике, устраиваемом 12–13 мая нашей опереттой. В разделе «Эффект «Белой акации» говорится (выделение жирным шрифтом – газетное): «Новая «Белая акация» создана с истинно джентльменским отношением к классике. И Владимир Подгородинский, и Вадим Перевозников [первый – главный режиссёр театра и постановщик нынешней версии «Белой акации», второй – главный дирижёр театра – прим. моё] были абсолютно убеждены: Дунаевский написал такую музыку, что и речи нет о каком-либо «осовременивании» спектакля». Подоврали ребята. Подсовременили всё-таки. И дело тут не в музыке, а в пьесе.
Кто-то после спектакля заметил: нарушение Закона о декоммунизации: упоминается фабрика Розы Люксембург. Но это так, может быть, наполовину шутка со стороны сделавшего замечание.
Имеются в постановке излишества: режиссёр Подгородинский остался верен себе во внесении вставного номера, хоть и в минимальном объёме. Да, у либреттистов Масса и Червинского (последний, между прочим, одессит) Кораблёв поёт две строки арии Каварадосси из «Тоски» Пуччини. Теперь же он поёт «Смейся, паяц» из оперы «Паяцы» Леонкавалло, да ещё по-итальянски. У авторов же строки по-русски. Не берусь утверждать со всей уверенностью, но предположу, что в 50-е годы иностранные оперы пелись в основном на русском языке. Певцы ещё могли иногда петь в оригинале, но менее вероятно, чтоб так мог парикмахер, хотя и не исключается. У авторов две строки, теперь же – четыре, что затягивает действие, и всё это выглядит некстати. Артист надрывается, чтоб получить аплодисменты?
Я присутствовал на сдаче спектакля. Сразу после неё слышал отзывы зрителей. Одни знающие театралы отметили: спектакль вытягивает Ковальская (роль Тоси). От себя добавлю: мужской хор хорошо двигается, играет.
Не обошлось без анахронизма: у Яшки на чемодане наклейка Dubai. В те времена Дубай ещё не был курортом мирового класса. Вспоминаются мешки с надписями «Сіль», «Ваня Иванов» в опере «Летучий голландец», о постановке которой речь шла выше. Надписи эти, правда, можно было увидеть только вблизи, а я как раз на одном из двух представлений сидел в бельэтажной ложе над оркестром.
На акациевом празднике в театре демонстрировали фильм «Белая акация». Думаю, что нужно сделать некоторые уточнения, связанные с ним. Странным образом в титрах не указывается, что вокальную партию Кости Куприянова исполняет артист Одесской оперетты Николай Удод. В роли же Куприянова выступил актёр Одесского русского драмтеатра Александр Стародуб. О таком симбиозе артистов мне рассказал оператор, ветеран одесского ТВ, принимавший участие в работе над фильмом, Анатолий Бурдейный. Помимо этого, Николай Павлович Удод снялся в роли одного из семи кавалеров – из тех, что пытаются познакомиться с Ларисой. Я его тут узнаю, т. к. был с ним знаком в 80-е годы. Но возникает вопрос: Н. Удод исполнял роль Куприянова на премьере в театре, почему же не он снялся в этой роли в фильме? Ответ мы найдём, пожалуй, в статьях того времени. Вот что написал по свежим следам премьеры А. Градзаевский («Знамя коммунизма», 12 февраля 1956 г.): «Артист Н. Удод, исполняющий роль Кости, обладает очень хорошими голосовыми данными. Не вызывает возражений и его решение образа Кости – молодого, сурового и мужественного моряка. Но эта общая «правильность» исполнения не оставляет глубокого впечатления из-за скованности артиста, особенно заметной в лирических сценах». В. Чернин в газете «Чорноморська комуна» (4 марта 1956 г.) писал так (сперва привожу в оригинале, а затем помещаю свой перевод): «Артист М. Удод (Костя) в цьому спектаклі добився певного творчого успіху. Мабуть, загальна піднесена атмосфера захопила і його. Але подекуди ще відчувається певна сценічна безпристрасність актора. Може на думку М. Удода, така поведінка має означати необхідну для китобоя стриманість почуттів?.. Щоправда, у п‘єсі лінія Кості недостатньо розроблена. Його вольове дійове начало ледве намічене. Мабуть, усвідомлюючи це, автори п‘єси намагалися компенсувати бідність драматургічного матеріалу багатством музичного. Кості доводиться багато співати, і співає М. Удод добре». [«Артист Н. Удод (Костя) добился определённого творческого успеха. Может быть, общая приподнятая атмосфера захватила и его. Однако кое-где ещё ощущается определённая сценическая беспристрастность актёра. Может быть, по мысли Н. Удода, такое поведение должно означать необходимую для китобоя сдержанность чувств?.. Правда, в пьесе линия Кости недостаточно разработана. Его волевое действенное начало едва намечено. Может быть, осознавая это, авторы пьесы пытались компенсировать бедность драматургического материала богатством музыкального. Косте приходится много петь, и поёт Н. Удод хорошо».]
В другой своей рецензии («Радянська культура», т. е. «Советская культура», № 58 за 18 июля 1956 г.) В. Чернин продолжал: «Артистові треба врахувати, що правдива інтонація, вірний жест дуже дійово допомагають боротися з схематизмом образу, сповнюючи його життям. Ці зауваження ще більшою мірою стосуються іншого виконавця ролі Кості – О. Михайлова. Відчувається певна сценічна холодність актора, картинність, самолюбування». [Артисту следует учесть, что правдивая интонация, верный жест очень действенно помогают бороться со схематизмом образа, наполняя его жизнью. Эти замечания ещё большей мерой касаются другого исполнителя роли Кости – О. Михайлова. Чувствуется определённая сценичная холодность актёра, картинность, самолюбование».]
В статье «Театр молодості» («Радянська культура», от 29 июля 1956 г.) А. Спиридонова отмечала: «Життєво, але дещо стримано грає М. Удод». [«Жизненно, но несколько сдержанно играет Н. Удод».]
Другие роли и артисты: Пётр Тимофеевич Чумаков, дядя Тоси – Николай Кочкин (Одесская оперетта); Ольга Ивановна – Валентина Франчук из Симферополя (так утверждает Александр Галяс, недавно выпустивший книгу "Сегодня и навсегда..." об истории нынешнего Одесского театра оперетты); Катя – москвичка Муза Крепкогорская; Кораблёв – Михаил Дашевский (работал в том театре оперетты, что был основан в Одессе в 1940 г., а в 1950-м распался; затем перешёл в нынешний Одесский театр им. Водяного); Шева Фингерова, игравшая Серафиму Степановну, из одесской оперетты; О. Шаповалов (Лёша), Борис Никитин (Саша), Виктор Алоин (в титрах указан инициал А., исполняет роль Моргунова) – все из одесской оперетты. О Н. Сивченко (кинооператор) ничего не знаю. Перед фильмом почему-то не указаны ни исполнители ролей кавалеров, ни чей балет и постановщик танцев, ни балетные солисты, ни массовка. Я обратился к людям старшего поколения, прекрасно знавших тогдашний театр, чтоб они помогли определить, кто есть кто. Получилось установить. Особенно хотелось бы назвать имя одной женщины, что помогла мне определить личности, но она не пожелала, чтоб её имя прозвучало. А жаль. Итак, восполняю пробелы.
Начнём с кавалеров, пытающихся познакомиться с Ларисой. Когда они только начинают петь, они выстраиваются в ряд. По порядку слева направо я их и назову. Первым следует А. Меламед – он там играет заику. (Представляется как Ваня). Вторым – Николай Удод. (Высокий, в светлом костюме, полосатый галстук; он произносит имя Лиза, а когда кавалеры называют себя, он представляется как Вася). Третьим – тогда артист балета, а ныне главный балетмейстер театра – Игорь Дидурко. (В тёмном пиджаке, со значком на левом лацкане; Жора). Четвёртым – Марк Вайман. (С галстуком; Коля). Пятый – кавалер в морской фуражке, с усиками – Семён Файер. (Петя). Шестым – артист хора М. Крушельницкий. (Серый костюм, галстук; Боря). Седьмым – артист балета Георгий Левкович. (Клетчатая рубашка, берет; Митя). По утверждению и Бурдейного, и Дидурко, и упомянутой мной любительницы оперетты, балет был из одесской оперетты, а солисткой, исполнявшей танец кока, явилась Роза Личкова. Она спускается на канате с верхней палубы на нижнюю, приземляясь на плечи Тимофея Касьянова. Вместе с ней танцуют две мужские пары. Так, мужчины выстраиваются за Личковой. Первым за ней следует Г. Левкович, вторым – Юрий Тубин, далее снова Касьянов и за ним Рыжиков. (Светловолосый; он чётко заметен несколько раз в сцене праздника Нептуна; бросает Личкову на Касьянова). После танцевальной сцены Личкову можно увидеть бурно аплодирующей. (Также она видна поющей в середине массовки, когда хор чередует своё пение с пением Нептуна перед крещением матросов в купели). Хорошо виден за Тосей танцовщик Сандлер, когда она заканчивает петь перед танцем кока, – черноволосый, с усиками.
Игорь Александрович Дидурко на мой вопрос о постановщике танцев ответил, что таковыми был Вишняков, ранее солист балета Оперного театра, и он сам. В пору же съёмок фильма Иван Вишняков занимал должность главного балетмейстера одесской оперетты. Он же вместе с Николаем Дельсоном был постановщиком танцев в театральной версии произведения. На мой вопрос, отличаются ли танцы киноверсии от танцев сценической версии, Игорь Александрович ответил утвердительно.
Но балетная часть спектакля в театральной версии подвергалась критике. Так, упоминавшийся уже В. Чернин в рецензии от 4 марта написал (также сперва привожу в оригинале, а затем помещаю свой перевод): «Танці, які зображають концерт флотської художньої самодіяльності, не можуть задовольнити глядача. І справа тут не стільки в недостачі майстерності артистів балету, скільки в нецікавій танцювальній композиції балетмейстера І. Вишнякова». [«Танцы, изображающие концерт флотской художественной самодеятельности, не могут удовлетворить зрителя. И дело тут не столько в недостатке мастерства артистов балета, сколько в неинтересной танцевальной композиции балетмейстера И. Вишнякова»]. А в рецензии от 18 июля тот же В. Чернин пишет: «Хореографічні номери органічно пов‘язані з дією, сюжетно вмотивовані. Проте балетмейстеру І. Вишнякову слід сумлінніше попрацювати над обробкою деталей, яскравіше і повніше розкрити можливості акторів». [«Хореографические номера органично связаны с действием, сюжетно мотивированы. Однако балетмейстеру И. Вишнякову следует старательней поработать над обработкой деталей, ярче и полней раскрыть возможности актёров».] Но каких деталей?
Композитор А. Шаверзашвили, просмотрев оперетту на гастролях театра в Тбилиси, написал (газета «Заря Востока», 8 августа 1958 г.): «Несколько наивно выглядит балетный дивертисмент «Шествие Нептуна» во втором акте. Он выпадает из общего стиля постановки и тормозит действие. Правда, упрёк этот относится больше к композитору и либреттистам. Но режиссёр не смог преодолеть этот недостаток произведения. Упрёк этот касается и балетмейстеров Н. Дельсона и И. Вишнякова и, отчасти, художников – лауреата Всесоюзного фестиваля театров З. Файленбогена (инициал ошибочен: в действительности – Л.) и Г. Кеслера, которые усугубили слабость этой сцены некоторой экзотикой и ярмарочной пестротой костюмов. Однако следует сказать, что балет в театре темпераментный и техничный».
Но сколько людей, столько мнений. Приведённым высказываниям противостоит отклик М. Игнатьевой и Н. Марковского в газете «Советская культура» (2 октября 1956 г.): «В постановке одесской труппы даже второй акт – праздник Нептуна – более или менее органичен, не производит впечатления изобретённого лишь для того, чтобы «побаловать» зрителя роскошным «ревю», которое не имеет ничего общего со всем, что предшествует ему и что следует далее. И хотя нет в постановке наших гостей того шика и блеска, которыми хотели поразить москвичей авторы столичной постановки, хотя вместо роскошных «тридцати гёрлс» здесь весьма скромная самодеятельность – впечатление от неё более яркое».
А вот упоминавшаяся выше А. Спиридонова в той же статье отмечает: «На жаль, постановка танців (балетмейстер І. Вишняков) залишає бажати кращого. В деяких номерах відчувається зайва надуманість, яка іноді навіть межує з відсутністю смаку. До найбільш цікавих балетних номерів слід віднести танець «Літо». [«К сожалению, постановка танцев (балетмейстер И. Вишняков) оставляет желать лучшего. В некоторых номерах ощущается излишняя надуманность, граничащая иногда даже с отсутствием вкуса. К наиболее интересным балетным номерам следует отнести танец «Лето».]

Продолжая идентифицировать исполнителей ролей, добавлю, что высокий матрос, появляющийся перед Тосей на палубе, когда она поёт, что влюбилась в милиционера, – актёр Русского театра (имя установить не получилось), а роль организатора встречи китобоев во дворе исполняет актёр Одесского русского театра Леонид Маренников. По утверждению Дидурко, Нептуном загримировался Стародуб.
Говоря об истории появления «Белой акации», хотелось бы отметить тот факт, что, наверно, многим казалось раньше и кажется сегодня, что впервые спектакль появился в Одессе. Но это не так: начало было осенью 1955 г. в Московской оперетте. А вот в сентябре следующего года этот спектакль увидели москвичи у себя на гастролях нашего театра. И вот как откликнулись в той же статье упоминавшиеся выше М. Игнатьева и Н. Марковский на одесскую постановку (да и на качество пьесы): «Изобретательность, живая творческая мысль отличают постановку «Белой акации»… Спектакль – любимое детище его создателей, он выношен, выхожен, «взлелеян» и авторами постановки, и всем коллективом его участников – это видно по всему. И пусть не послужат наши слова укором для Московской оперетты, но ведь спектакль «Белая акация» нашего периферийного гостя не только не уступает столичному, а, напротив, во многом превосходит его. Превосходит потому, что коллектив сделал всё возможное, чтобы преодолеть драматургическую рыхлость, несовершенство пьесы В. Масса и М. Червинского».
Качество пьесы критиковал также уже упоминавшийся В. Чернин (рецензия 18 июля): «Треба відзначити, що драматургія п‘єси недосконала. Це виявляється у невідповідності частин, в схематичності окремих образів і в певному спрощенні драматичних колізій. Погано також, що в п‘єсі не знаходить відображення специфіка корабельного життя китобоїв. (На жаль, і постановники не заповнили цієї прогалини). Природно, хиби лібрето не могли не позначитися на музичному матеріалі. Музичні характеристики не розвиваються, не подаються в зіткненні, – тобто тут немає повноцінної музичної драматургії. Про це свідчить відсутність розгорнутих фіналів (особливо цей недолік відчувається в третьому акті і увертюрі)». [«Необходимо отметить, что драматургия пьесы несовершенна. Это проявляется в несоответствии частей, в схематичности отдельных образов и определённом упрощении драматических коллизий. Плохо также, что в пьесе не находит отображения специфика корабельной жизни китобоев. (К сожалению, и постановщики не заполнили этого пробела). Естественно, недостатки либретто не могли не отразиться на музыкальном материале. Музыкальные характеристики не развиваются, не даются в столкновении, – то есть тут нет полноценной музыкальной драматургии. Об этом свидетельствует отсутствие развёрнутых финалов (особенно этот недостаток ощущается в третьем акте и увертюре)».]
Но об особенностях сценического воплощения пьесы В. Чернин писал следующее (рецензия 4 марта): «Щодо постановки, то починаючи з багатопланових сценічних композицій першої і другої дій і кінчаючи такими деталями, як постаті прохожих, які час від часу маячать за ворітьми, тіні людей за освітленими вікнами веранд, – все відзначається продуманістю і ретельністю. Саме ця ретельність в деталях і зумовлює життєво правдиву атмосферу спектаклю… Однак в опрацюванні масових сцен ще не всі можливості вичерпані». [«Что касается постановки, то начиная с многоплановых сценических композиций первого и второго действий и кончая такими деталями, как фигуры прохожих, которые время от времени видны за воротами, тени людей за освещёнными окнами веранд, – всё отличается продуманностью и тщательностью. Именно эта тщательность в деталях и обусловливает жизненно правдивую атмосферу спектакля… Однако в обработке массовых сцен ещё не все возможности исчерпаны».]
Об оркестровой стороне спектакля Чернин в рецензии от 18 июля отозвался так: «… хороша оркестровка, у якій враховано кількісну слабкість струнної групи оркестру». [«Хороша оркестровка, в которой учтена количественная слабость струнной группы оркестра».]
И о хоре (та же рецензия): «Хочеться відзначити і хор (хормейстер Є. Макаревич), який, незважаючи на явну нечисленність і велике завантаження в цій опереті, добре звучить як в інтонації, так і в дикції». [«Хочется отметить и хор (хормейстер Е. Макаревич), который, несмотря на явную малочисленность и большую загрузку в этой оперетте, хорошо звучит как в интонации, так и в дикции».]
Об исполнении роли Тоси актрисой И. Ивановой, игравшей на премьере и, очевидно, бывшей главной её исполнительницей в первой постановке, писали много, но вот представлю то, что писал В. Чернин в той же статье о другой исполнительнице, а также о некоторых других актёрах: «Багато цікавого, своєрідного вносить у виконання цієї ж ролі артистка С. Баженова. Її гра природна, щира, позбавлена будь-якого награшу. Те ж саме можна сказати і про роль Н. Ходосової [правильно – Ходусової – прим. моя], яка виконує роль Каті, подруги Тосі, привабливі Льоша і Саша у виконанні О. Шаповалова і В. Нікітіна [Инициал имени Никитина на самом деле Б – прим. моё.]… До речі, Петро Тимофійович у виконанні артиста М. Кочкіна стає одним з провідних персонажів, визначаючи часто темп дії. У трактуванні артиста – це людина з породи непримиренних противників житейської пошлості. Важкий, повільний в рухах і разом з тим по-юнацькому завзятий, вже однією своєю появою, жартом, а де треба і окриком, він вносить пожвавлення. Шкода лише, що артист надто акцентує стереотипну у п‘єсі «кулачну» реакцію цього образу». [«Много интересного, своеобразного вносит в исполнение этой же роли артистка С. Баженова. Её игра естественна, искренна, лишена какой-либо наигранности. То же самое можно сказать и о роли Н. Ходусовой, исполняющей роль Кати, подруги Тоси, привлекательны Лёша и Саша в исполнении О. Шаповалова и Б. Никитина… Кстати, Пётр Тимофеевич в исполнении артиста Н. Кочкина становится одним из ведущих персонажей, определяя часто темп действия. В трактовке артиста – это человек из породы непримиримых противников житейской пошлости. Грузный, медленный в движениях и вместе с тем по-юношески задорный, уже одним своим появлением, шуткой, а где нужно и окриком, он вносит оживление. Жаль только, что артист слишком акцентирует стереотипную в пьесе «кулачную» реакцию этого образа».].
Конечно же, в откликах уделялось внимание и образу Ларисы, изображённому Е. Дембской. Исполнение оценивалось критикой положительно, но в статье в газете «Чорноморська комуна» от 4 марта Чернин всё же подмечает такой штрих: «Викликає лише заперечення сцена освідчення з Костею (дует з першого акту), яку Дембська насичує почуттям щирого кохання. Слід гадати, це – інстинктивна реакція на невиправдано щиру (в даній ситуації) музику сцени, що її артистка не хоче «псувати» сценічною підтекстовкою. Однак така поведінка суперечить основній лінії трактовки образу Лариси». [«Вызывает только возражение сцена признания в любви с Костей (дуэт из первого акта), которую Дембская насыщает чувством искренней любви. Следует полагать, это – инстинктивная реакция на неоправданно искреннюю (в данной ситуации) музыку сцены, которую артистка не хочет «портить» сценической подтекстовкой. Однако такое поведение противоречит основной линии трактовки образа Ларисы».]
На демонстрацию фильма пришли и ветераны-китобои. Был там один капитан, который рассказал, как ему, тогда курсанту, вместе с другими курсантами на улице предложили заработать участием в съёмках этого фильма. Они и вошли в массовку.
Да, моряки, артисты того времени. В какой-то степени появляется ностальгия по ушедшей Одессе.

Можно попросить Одесскую оперетту передать Ивановой поздравление, написав по адресу muzkomediya@gmail.com

очень хорошая актриса Идалия Иванова. 2019-1957=62 года прошло. Идалия 1929 го значит 90 летие? как бы поздравить .....
Кино-театр пожалуста надие ее адрес....Хотелось бы поздравить....

Хочу поблагодарить участника форума под ником "нвч по-прежнему" за оценку моей работы. Да, хочется, чтоб люди, имена не канули в Лету. Несколько дней назад я просматривал сцену праздника Нептуна вместе с И. А. Дидурко, снимавшемся в фильме. В результете внесу некоторые дополнения и исправления к сказанному ранее. Артиста Левковича звать Георгий. За поющей Ивановой отчётливо виден танцовщик Сандлер (в конце пения; темноволосый, с усиками), а не артист балета Тубин, как я думал ранее. Для уточнения: Личкову на Касьянова бросает Рыжиков. Добавлю, что высокий матрос, появляющийся перед Тосей на палубе, когда она поёт, что влюбилась в милиционера, – актёр Русского театра (имя установить не получилось). Нептуном загримировался Стародуб.

№ 42 Аркадий Гринь
Спасибо за интереснейшее сообщение! Спасибо , что сберегаете память о замечательном фильме-оперетте. Могу добавить: Вы абсолютно правы, говоря о том, что в 50-е годы в Советском Союзе все оперы зарубежных композиторов исполнялись на русском языке.
Ностальгия по ушедшей Одессе не только у Вас. Прекрасно Вас понимаю.