Алексей Чупов и Наталья Меркулова: «Никто не знает, как жить правильно, хотя делают вид, что знают»

Имена Алексея Чупова и Натальи Меркуловой критики запомнили после триумфа их "Интимных мест" на "Кинотавре"-2013. Тогда во время сеанса в Сочи отключили свет, и зрители предлагали актёрам выйти на сцену и показать "что же было дальше". Это не помешало Чупову и Меркуловой получить приз за лучший дебют, а Юлии Ауг картина принесла статуэтку за лучшую женскую роль. Публике они полюбились всего через несколько дней, когда Алексей совершил один из самых романтичных поступков в истории российского фестивального движения: встал на колено и сделал предложение Наталье прямо на сцене сочинского Зимнего театра во время церемонии закрытия.
И вот 8 августа на канале ТНТ стартовал их сериал "Кризис нежного возраста" - тоже о сексе и отношениях, но в формате до 18 лет. Мы встретились с режиссерской четой в Тбилиси в рамках Международной киношколы «Содружество молодых кинематографистов», где они курировали разработку международного киноальманаха, и поговорили о сценариях, свингерах, молодых артистах и о том, можно ли научить режиссуре.


Можно ли научить режиссуре? Например, в одном из направлений чань-буддизма переход знания от мастера к ученику происходит через удар палкой по голове… Как это происходит в кино?

Меркулова: Режиссуру надо перенимать из рук в руки. Как в хирургии: мастер делает разрез, зажим, тампон, а студенты смотрят… Я жила в Иркутске и очень хотела поступить во ВГИК, думала, что есть какая-нибудь дистанционная программа. Но когда позвонила туда, мне ответили: «Деточка, как вы себе это представляете? Научить режиссуре дистанционно - невозможно». Тогда я в это не поверила, потому что существует же масса различных курсов, тренингов и так далее... Но оказалось, что это правда.

Чупов: Я учился непосредственно у Наташи, работая с ней. Если тебе интересно это дело, то есть большая вероятность, что наблюдая за теми, у кого оно очень хорошо получается, и слушая их советы и корректировки, ты сможешь чему-нибудь научиться. Это как с гончарами, с портными, с сапожниками… Опять же – художники. Мы были на выставке Лукаса Кранаха. Он передал своё ремесло сыновьям и ещё некоторому количеству учеников, которые затем организовали колоссальное предприятие обслуживавшее пол-Европы. Если можно передать профессию живописца, то почему нельзя передать профессию режиссёра?

Как раз в этом-то и опасность. Видно, кто чей мастер. Авторитет мастера давит на выпускников. Например, мы смотрим работы ребят, которые учились у Сокурова, и видим его влияние…

Меркулова: Сначала это работает как инкубатор, все стараются соответствовать, первое время выходит очень смешно, но потом на этой основе появляются ростки собственного стиля. Когда я училась, нашу мастерскую называли «мастерская социального пессимизма»: мы делали одинаково унылые фильмы. Но на самом деле это очень быстро проходит, особенно когда человек делает второй фильм или какую-нибудь театральную постановку, которая обязательна в вузах. Этот инкубатор нужен для того, чтобы на рельсы встать, опереться.

Чупов: В этом нет ничего страшного. Время потом всё поправит. Даже если в определённый период человек будет находиться под влиянием своего мастера и копировать его в чём-то, то потом ему это надоест. Если в молодом режиссере есть какие-то мысли, устремления и замыслы, то рано или поздно «вылезет» его собственное лицо.

То есть мастер даёт молодому режиссеру скелет, а мясом он обрастает сам?

Меркулова: Это момент роста. Существуют проблемы, когда люди просто снимают шаблон, – это графоманство. Но мы об этом не говорим, да? Нет ничего плохого, если ученики подсмотрят у мастера, как, например, с актёрами работать или как с капризными актерами работать. Помните, были на дисках раньше с фильмами файлы под названием «дополнительные материалы», я вот такие материалы с фильмом «Красота по-американски» с закадровым голосом режиссера Сэма Мендеса засмотрела до дыр, там есть момент, когда Аннетт Бенинг стоит на фоне жалюзи, которые бьются о стекло от ветра, и признается нам, прямо в кадр, что как-то так все сложилась, что она начала встречаться с коллегой риелтором. Режиссер рассказывает, что долго не мог придумать, как выстроить этот монолог, а звук и вид бьющихся о стекло жалюзи стал метафорой ее внутреннего состояния, вот так у нее сейчас внутри, страшно и противно.

Чупов: Допустим, есть ученики Сокурова, которые несут на себе некую печать сокуровской работы, но они молоды, они будут жить дальше, в других обстоятельствах, в другое время - и всё наложит свой отпечаток, и делать то же самое, что делал Александр Николаевич, они уже просто не смогут.

Меркулова: Знаешь, что интересно? Молодые режиссёры почему-то очень часто стремятся снимать про войну, стариков, смерть – о том, о чём они не имеют никакого представления. Вот, как я, например: угораздило же снять курсовик про умирающего старика, да что я в этом понимала! Этим тоже надо переболеть и потом спокойно выйти на какой-то свой уровень разговора с собой, со своими современниками. И поэтому мне так понравились работы в том числе из сокуровской мастерской: например, короткометражный фильм «Молодой ещё» (режиссер Кантемир Балагов – прим. ред.), где есть диалог со сверстниками. Он что-то про себя такое рассказывает. Это очень классно.

Чупов: Кстати, из всех работ учеников Сокурова именно эта меньше всего похожа на Сокурова.

Меркулова: Я ещё посмотрела его второй маленький фильм. Он не имеет никакого отношения к Сокурову и гораздо больше говорит о нём самом. Там об исламе, о том, как у себя дома, на ковре в гостиной, совершить намаз, о том, что такое быть молодым человеком, живущим в Кабардино-Балкарии.

Что вы думаете о таком формате киношколы, как здесь в «Содружестве молодых кинематографистов» в Тбилиси, когда в одном котле варятся два десятка молодых режиссеров из стран СНГ, а с ними Миндадзе, Федорченко, критики и кураторы?

Меркулова: Это самая действенная штука, потому что даёт глубокое погружение. Тут от кино никуда не денешься. Всего его смотрят, все о нём думают, все о нём говорят. Происходит энергетический обмен и это очень полезно.

Чупов: Очень сложно посмотреть за несколько дней более 20 фильмов, но, с другой стороны, это такой калейдоскоп, который расширяет твою картину мира. Дело даже не в самих киноприёмах - это возможность посмотреть на людей, живущих там, где тебя нет. Кроме того, это помогает понять собственные ошибки. Во время обсуждений в нашей мастерской, мы считали своим долгом, чтобы все всех обсудили.

Меркулова: Обратная связь невероятная, сильная, мощная. Были, на мой взгляд, очень конструктивные обсуждения. И люди, имея возможность высказывать свои критические замечания другим, очень трезво принимали критику в свой адрес. Некоторые записывали себе, запоминали что-то и так далее, а были еще какие-то предложения из разряда «разрыв шаблона», я такие больше всего люблю и сама тихонечко мотаю себе ус.

Чупов: А вечером, когда кофе, вино и домино, это всё продолжалось…

Меркулова: Мы смотрели дополнительные фильмы, которые брались из рукавов, на планшетах, мобильниках. И это не заканчивалось.


При этом у киношколы есть формальная рамка: содружество, страны СНГ. И кажется, что у всех должна быть общая боль – распад СССР. Так ли это? Прослеживается ли в фильмах некая общая тема?

Чупов: А почему распад СССР это сразу боль?

Меркулова: Я вот этого всего не заметила. Я увидела абсолютно общечеловеческую историю, которая беспокоит этих 20 с лишним человек.

Чупов: Только в грузинском фильме что-то вспоминали про Советский Союз (фильм «Любитель поминок» реж. Торнике Бзиава - прим. ред.). Молодых людей волнует совершенно другое. Большинство из них живёт не в какой-то влиятельной империи, а в странах, которые появились после развала этой империи, ищут свою идентичность...

Меркулова: Многие фильмы объединяет русский язык. Но не всегда он играет позитивную роль. В некоторых национальных фильмах, особенно в среднеазиатских, было видно, что это не их родной язык, что повседневно они его не используют. И, возможно, было бы лучше, если бы разговаривали на родном языке. Ведь язык - это мощное кинематографическое средство, тем более, если он красивый, музыкальный, поэтому когда русский язык с экрана звучит как дубляж, это не играет фильму на руку.

Чупов: Это очень здорово, что мы слышим другую речь. Все языки такие красивые, такие мелодичные, и это большое удовольствие на самом деле.

Хорошо, а если про общую культуру. Все эти ребята, так или иначе, смотрели как минимум с десяток советских фильмов….

Меркулова: Мы разговаривали с ними. Не такие уж они знатоки советского кино. Даже современная волна авторского кино из России не вся пересмотрена.

Чупов: Ещё мы отметили ребят из Азербайджана - у них сильное влияние турецкого кино, иранского… Они все гораздо более космополиты, чем нам кажется.

Меня поразил украинский фильм («Поодаль» реж. Екатерина Горностай). Это же своего рода фильм про «интимные места»…

Меркулова: Да, абсолютно, это могло быть нашим кино.Мы им всё время твердим: характеры, отношения. Прежде всего, мы должны понимать характер персонажа, иначе мы не погружаемся, и он для нас остаётся плоской картонкой. А тут так просто, одним кадром, не отрываясь, в диалоге… Мы всё про этих людей понимаем и знаем. И это чудо – то, что произошло на наших глазах. Это - магия. Серьёзно.

Чупов: Там есть драматургия движения камеры, чтобы глаз не скучал, и акценты ставились правильные какие-то. Чёткая трёхактная система, как в обычном фильме. И эти три акта разыгрывают в одном кадре два человека.

Вы одни из немногих режиссёров, которым посчастливилось сделать более-менее зрительское кино, которое прожило некоторую жизнь за пределами фестиваля «Кинотавр» - как минимум в интернете. Соответственно, у вас был зрительский фидбек. Как вообще с ним жить, работать и существовать?

Меркулова: Всегда приятно читать положительные отзывы. Были и такие, где люди чуть ли не диссертации присылали и, возможно, видели в фильме то, чего нет. Когда зритель готов за тебя достраивать, пусть даже и выдуманную историю, это всегда очень интересно.

Чупов: Часто бывают очень неожиданные трактовки. У нас была сцена, где психоаналитик моет голову проститутке: так один человек написал целое размышление на тему того, что он пытается смыть с неё грехи.

Меркулова: На самом деле, если смотреть в корень, то, в общем-то, он прав. А есть люди, которые, посмотрев эту сцену, целиком рассказали историю, которую мы вырезали на монтаже. У него погибла семья, и он скучает по этой семье, и у него есть ещё какое-то эмоциональное застревание на дочке. И это они всё написали. Откуда они это могли знать?

Чупов: То есть человек написал, что он моет голову погибшей дочке. Фантастика! Мы были просто в шоке. Это было в изначальном сценарии, а в кино не попало.

Меркулова: Что касается отрицательных отзывов, я их в своё время просто так много перечитала, что меня уже начало тошнить от них. Но они, действительно, тошнотворные. Наш народ, он, конечно, умеет укусить! Я вам клянусь, что «чёрно-синее г…о» - это был один из самых мягких комментариев.

Чупов: «Что за унылый секс?» - вот такое ещё было. Второе – «что за уродливые люди? Почему мы должны смотреть на голых уродливых людей?». Третий, самый распространённый комментарий, - «ни о чём!». Ну это у нас вообще по поводу всего. Разумеется, были отзывы от киноманов, которые писали: «это стырено у этого режиссёра, это – у этого, это – стырено вот у этого. Всё понятно, ничего своего. Как обычно, российское кино – вторичное д…о».


При этом, критики назвали вас пионерами сексуальной революции в нашем кино. И, конечно, вы долго говорили, что «нет, был фильм «Курьер», «Бубен, барабан» и так далее. Но всё-таки вы поставили акцент на телесном сосуществования мужчины и женщины в одном пространстве, так как до этого не делал никто. Стоит ли дальше развивать эту тему? Или планируете передать этот флаг в другие руки?

Меркулова: Мы считаем, что это тема, которую не исчерпать за раз, и у нас на самом деле уже роятся мысли.

Чупов: На одной вечеринке мы встретились с Павлом Семёновичем Лунгиным. Лунгин сказал нам: «Ребята, послушайте моего совета, человека, который прожил жизнь. Получились у вас «Интимные места», снимайте «Интимные места 2». Снимайте то, что у вас хорошо получается. Это большая ошибка снимать то, что тебе кажется, у тебя хорошо получается, снимать нужно только то, что точно хорошо получается». - «А как же вы, Павел Семёнович сами вот это сняли, вот это сняли, всё такое разное и всё прекрасное. Как жаль, если бы этого всего не было. Вы бы всю жизнь снимали «Такси-блюз»… Он говорит: «Да нет, нет, надо было продолжать «Такси-блюз», я это понял спустя годы».

Чем вы занимались после своего триумфа и свадьбы на "Кинотавре"?

Меркулова: Я сняла прокатное кино. Надеюсь, оно будет прокатное. Просто делать тут же ещё какую-то кальку, не имея личного созревшего диалога со зрителями, – нет смысла. А сейчас он у нас появился снова.

Чупов: Но интересуют уже немного другие углы зрения. Если тогда волновали темы из серии…

Есть ли секс после брака?

Чупов: Наташина любимая тема – никто не знает, как жить правильно, хотя делают вид, что знают. Моя любимая тема на тот момент – невозможность абсолютной свободы. Абсолютная свобода как недостижимый миф. Она ведёт к катастрофе, поэтому она недостижима. И это большая травма, что она недостижима.

К вам же подходили люди и говорили «У меня такая же была история, тоже сели батарейки в фаллоимитаторе». И они вот начинают вам рассказывать, а вы как-то это переосмысляете…

Меркулова: У нас другой движок будет. Это так прекрасно, как оно зреет, и мы от этого получаем своё внутреннее удовольствие, потому что не бежим, не стараемся создать сценарий здесь и сейчас. Потому что такие сценарии, конечно, требуют… Как вино, если хотите… какого-то созревания. И потом много раз же перепроверяешь все эти сцены – они работают или нет, они про то, что мы хотим сказать или нет. И ты сто тысяч раз задаёшь себе вопрос, потому что производство дорогое, кино – вещь серьёзная. Если ты что-то делаешь, то хотелось бы, чтобы это было похоже на произведение. А так – какой смысл?

Чупов: В общем, в любом случае, если этот проект состоится, и мы допишем сценарий и снимем фильм, то это будут всё равно совсем другие «Интимные места», рассказанные через другие темы, потому что мы хотим уже о других темах поговорить.

Меркулова: Мы сейчас плотно занялись сценарной деятельностью, не то чтобы мы к этому очень сильно стремимся, для нас на первом месте все же съемочный процесс. Для того, чтобы что-то снять, надо что-то написать. Вот такая проблема. И тут нас начали привлекать на какие-то проекты для других режиссёров, и мы оказались в некотором даже недоумении.

Вы script-доктора, получаетесь?

Меркулова: Каждый раз задаёшься вопросом, потому что своя история стоит, а чужую вот сейчас надо написать. Когда нам говорят «А почему вы так дорого берёте?». Я говорю: «Вы поймите, что мы же не сценаристы, которые этим все время зарабатывают». Мы откладываем в сторону свою историю и помогаем, что-то делать для вас. И потом мы - режиссёры, прежде всего. И поэтому это цена, складывается из всех этих обстоятельств.

Чупов: Это две ставки. (смеются)

Меркулова: Это возможность поработать над проектами, которые совсем не похожи на то, что мы снимаем. Например, было интересно работать над сценарием «Салюта-7». Это была наша идея, наш замысел. Мы с этим пришли к Бакуру Бакурадзе и Юлии Мишкенене, они с этим пришли к Сельянову, и проект был запущен. Очень рады, что съёмки завершены. Очень долго писавшийся сценарий, много раз переделывавшийся и так далее. Посмотрим, что будет в конечном результате, но мы были в восторге от работы.

Чупов: Это масштабный фильм-катастрофа. Крутота вообще. Покажите мне того, кто не захотел бы таким заниматься, и я кину в него камень.


Вам комфортнее в маленькой истории и в большой? В чём разница?

Меркулова: Честно говоря, маленькая история, конечно, более комфортна. И всё-таки мы люди… Я не знаю, Лёша, как ты, но мне заниматься психологией персонажей гораздо интереснее, сложнее, надо сказать, в 150 тысяч раз, потому что, если там, например, это фильм-катастрофа, то у тебя, так или иначе, есть сама катастрофа. И она развивается по определённой драматургии, и она тебе помогает. А когда ты работаешь только с мальчиком и девочкой, с мужчиной и женщиной, ты все трюки и аттракционы должен придумать из психологии взаимоотношений. И это такая ювелирная работа, другого порядка совершенно.

Чупов: Я тоже могу сказать, что мне в жизни интереснее заглядывать в чужие окошки, нежели смотреть через подзорную трубу на Бородинскую битву. Но здесь с «Салютом 7» история такова, что, хоть это и фильм-катастрофа, всё равно главные герои проводят полфильма вдвоём.

Это получается будет наша «Гравитация», как в своё время говорил Сельянов?

Меркулова: Я не знаю, что сказал Сельянов… Но раз сказал, значит так и задумано.

Чупов: Когда писался этот сценарий, не вышла ещё ни «Гравитация», ни «Интерстеллар». Может, впоследствии, конечно, появилась такая продюсерская амбиция. На тот момент, когда мы придумывали, максимум что мы смотрели - это «Аполлон-13».

Меркулова: Мы его недавно пересмотрели специально. Классное кино. Наверное самый значимый фильм, вышедший в этом жанре до.

Чупов: Держит невозможно просто. Абсолютно не устаёшь ни в чём, ни в одном приёме. Несмотря на прошедшие 20 лет кажется очень современным. Мы его по косточкам разобрали до малейших аспектов.

Меркулова: Мы учились, грубо говоря, по фильмам. Потому что на ВКСР нет такой сильной сценарной мастерской, а Лёша вообще не заканчивал киношколу. И мы с ним вдвоём допирали до всего сами. Через сериалы, которые мы писали, просто чтобы жить, чтобы заработать…Я, например, делала ещё такую штуку – переписывала кино, которое мне нравится от руки, все эпизоды. И передо мной появлялся сценарий. Это фантастика – всё видно, всё становится понятно - что герои делают, как у них развиваются отношения… Я переписала так фильм – «Аполлон-13» и «1+1» французский.

Чупов: Это для другого проекта. А перед «Интимными местами», когда над сценарием работали, мы просто выбрали по базе IMBD всё с тегом «Multiple Line Story», пересмотрели бесчисленное количество многолинейных фильмов: «Магнолию» посмотрели…

«Сука-любовь», «Столкновение» - вот это всё?

Чупов: «Столкновение» я бы не ставил в этот ряд удачных референсов.

Меркулова: «Собачья жара» Зайдля!

Чупов: Конечно же, ещё один из фильмов, который повлиял - это «Осенний бал» Вейко Ыунпуу. Мы тогда только задумали «Интимные места». Мы поэтому и пригласили оператора, который снимал этот фильм - Марта Таниэля.

Меркулова: Мы были на «Киношоке». И я говорю: «Лёш, мы должны снять такое кино в России». Потому что я была влюблена в «Осенний бал», и сейчас я его пересматривала, без звука, мне нужно было там какие-то сцены посмотреть – оторваться невозможно, смотрю на ноуте в полной тишине и ржу. Со строны, наверное, выглядит занятно.

Чупов: Когда перевели сценарий на английский язык, Юлия Мишкинене говорит «А почему мы не можем попробовать нанять эстонского оператора? А вдруг он свободен?». Рассматривались разные кандидатуры, но Март был какой-то запредельной мечтой. Юлия написала ему в Facebook, и то, что Март ответил ей, – это тоже было большое чудо, потому что Март живёт на острове и никуда не выходит.

Меркулова: С выключённым мобильным телефоном. Занимается изобретением новых музыкальных инструментов – это его хобби.

Чупов: Я помню, как он в первый раз ехал, боялся, что мы какая-то семья свингеров, которая непременно возьмёт его в оборот. (смеются) Поселили его у нас дома. Малобюджетное же кино. Соседняя комната. И он сидел с нами немножко напряжённый вечером на кухне, наблюдая за мной, за Наташей. И потом, когда его положили спать, он, оказывается, не сомкнул глаз, лежал и ждал, что мы придём в комнату и заставим заниматься с нами сексом.

Меркулова: Он говорил: «Я так боялся, что откроется дверь, войдёт Наташа и скажет - Март, пора».

Чупов: А мне что-то понадобилось в этой комнате ночью. Я думал, что он уже спит, тихонько открываю дверь, и Март в ужасе смотрит на меня.

Меркулова: Я его потом спросила: «Март, а что бы ты сделал?» Он говорит: «Я уже принял эти обстоятельства. Не мог же я отказаться в конце концов». (смеются)

Со свингерами в российском кино очень плохо, по-моему…

Меркулова: Вообще на эту тему ничего не было. Это будет наша новелла с Лешей в новом фильме «Про Любовь 2», который продюсирует Аня Меликян. Там еще будет четыре новеллы, которые снимут: Павел Руминов, Нигина Сайфуллаева, Евгений Шелякин, Резо Гигинеишвили. Наша история про свингеров комедия, но не поверхностная, надо сказать. Я брала интервью специально у свингер-пары, чтобы это было похоже на правду и не выглядело уж совсем каким-то инопланетным.

Чупов: Наташа пошла одна, чтобы не спугнуть, а потом я слушал эту запись и просто обалдевал.


8 августа стартовал ваш киносериал на ТНТ «Кризис нежного возраста». Как вы попали в эту историю?

Меркулова: Аня Меликян нас привела в этот волшебный мир. Она, когда посмотрела «Интимные места», сказала: «У меня есть для вас материал». Материал был абсолютной противоположностью «Интимным местам», и я не знаю, почему Аня выбрала нас. Материал был похож на «Русалку», понимаете? Но нам так понравились текст и авторы, мы поняли, что это их внутреннее отражение без всякой позы и заигрывания. А когда мы начали работать уже непосредственно с ТНТ, то влюбились в продюсеров Женю Никишова и Валеру Федоровича, они нас многому научили, и они нас не подавляли. У нас была сложная годичная притирка – целый год мы делали кастинг. Один раз мы даже пришли в отчаяние и пытались отказаться от этого проекта. Пришли к продюсерам честно сказали «Мы, кажется, не можем, не понимаем, не видим». На что они сказали: «А давайте всё-таки попробуем сделать ещё один рывок». И вот на этом рывке, видимо, от какого-то «будет как будет», мы вдруг согласовали всех актёров.

Чупов: Мы ездили искать актёров в другие города, в другие страны. На всех фестивалях – это более 20 стран - мы тут же проводили кастинг. Вот в Вильнюсе было весело… Мы приехали, заселились в гостиницу, а на следующий день к нам пришла куча прекрасных литовских женщин, и все на ресепшн говорили: «Нам в 306-й номер».

Меркулова: Огромное количество женщин побывало в этом номере.

Чупов: В результате всё равно все девушки – три главных героини – из Москвы: Маша Поезжаева, Ксения Суркова и наше открытие - Кристина Исайкина.

Меркулова: Это девочка, которая играла в фильме «Про любовь», лежала голая, а вокруг неё колдовали Рената Литвинова и Михаил Ефремов. Аня Меликян её у нас со съемок позаимствовала. Поэтому мы очень ждём, когда же выйдет сериал, потому что девчонки совершенно звёздные, прикольные. И нам кажется, у нас прям всё вышло с ними. И, мне кажется, это будет симпатично.

Чупов: На самом деле, нам очень хочется, чтобы этот сериал открыл дорогу новым молодым актёрам, там много и парней замечательных, которых ещё не знают, мы обнаружили их в разных вузах, закутках, переулках и закоулках.

Меркулова: Когда мы прочитали сценарий (нам прислали пилотную серию), я почему-то сразу поняла – мутится что-то новое, необычное. Жанр драмеди – очень редкий, и мы поняли, что это будет очень интересный проект. И референсов особых нет, то есть нам нужно было сами всё придумывать.

Чупов: Меня поразило, как работает ТНТ, очень кропотливая система. У сценаристов несколько лет уходит. А кастинг на ТНТ – это просто фантастика. Серьёзно. Мы думали, такого не бывает. От звонка до звонка – год. Вы можете себе представить, что за этот год мы очень многое поняли про проект, насколько это возможно было. И было довольно легко на съёмках, потому что герои у нас уже все под кожей просто сидели.

То есть термин «киносериал» - это не просто слова?

Чупов: От нас требовали, чтобы это было кино. А мы в свою очередь старались сделать, чтобы это было, по большому счёту, хорошо, чтобы нас это удовлетворяло.

Меркулова: Мы тоже любим сериалы HBO. Наш любимый сериал «Больница Никербокер»! Сериал «Girls» нам очень нравится, и наш сериал - это такой аромат «Girls». Но там всё-таки взрослые девчонки и взрослые проблемы, а нашим по 18 лет, и градус иронического цинизма чуть пониже.

Чупов: Кроме того, у нас в сериале снимались не только молодёжь, а ещё и прекрасные взрослые актёры – Максим Виторган, Фёдор Лавров, Саша Ребенок, Евгений Цыганов, Олег Долин.

Меркулова: Рябцев, солист группы «Технология», из маститых таких актёров комедийных - Андрей Федорцов и Ольга Тумайкина. Но у нас очень много молодняка прекрасного, и мы делаем ставку на них. И это очень здорово. Они прекрасные совершенно. В общем, это растёт поколение, слава тебе господи, мы выбрались из этой ямы, в которой 20 лет просидела киноиндустрия. А молодые прут, они идут, они прекрасная замена, на них можно опираться!


А почему такие истории стали появляться именно на этом канале?

Меркулова: Мы всё время так или иначе натыкаемся на ТНТ. Порывались уйти на Первый канал, но всё равно вернулись к ТНТ, потому что там нам дают полную свободу, говорят «Давайте!». Мы говорим: «А, можно, вот это?» А они: «Да всё можно!»

Чупов: Сначала дают полную свободу, а потом начинаются корректировки. Настойчиво, но корректно, без истерии типа «вы ничего не понимаете, мы всё понимаем». Просто не могло не появится такое явление как киносериалы, на канале, где генеральный продюсер – один из создателей параллельного кино в нашей стране (Александр Дулерайн – прим. ред.) А два непосредственных куратора создания сериалов: один был главным редактором у Шахназарова (Евгений Никишов – прим. ред.), а другой был главным редактором СТВ у Сельянова и работал ещё с Балабановым (Валерий Федорович – прим. ред). Не могло у них быть по-другому, без этого было бы скучно.