Объятия змея (2015)

Дона Хуана Карлоса Кастанеды вспоминая

Фильм-метафора. Фильм-размышление. Глубокий и одновременно простой для восприятия. Развлечься, правда, здесь вряд ли получится. Хотя приключенческий и драматический аспекты у картины заявлены в жанровой составляющей. Но это так… отдавая дань уважения зрителям. Чтобы не разочаровать. Преждевременно. Конечно же никакого такого нового «Индианы Джонс» а-ля Харрисон Форд тут нет и в помине. И Пол Хоган не станет потешать публику в стиле «Крокодил Данди». Американского кино тут ни капли. А что это значит? Герой, которого обычно зритель-обыватель привык отделять едва ли не с первых кадров, харизматичный, красочный, пёстрый не несёт атрибутики привычного образа. Он, конечно же есть, присутствует, но определённо, нарушает всякий устоявшийся канон. Туземец, шаман, дитя природы с ростом в полтора метра противопоставлением белым людям, исследующим «заповедный» мир Амазонки. И ему, первая скрипка.

Две цивилизации в столкновении самых разумных представителей своих социумов. Дети разных матерей. Коренной абориген, наследующий знания предков и учёный этнограф с университетским образованием. Сопоставимы ли фигуры? Равны ли по своей значимости? Ну, чем Вам ни два ферзя на шахматной доске. Один к одному. Один против другого. Поединок? Противостояние? Нет. Наблюдение за поступью. Разумность препарированием. Кто над кем? Кто кого? Чья правда всем правдам ответ?

Увы, уже первые кадры, ставят безоговорочный диагноз. Болезнь настигла Теодора Кох-Гюнберга (по его дневникам создан сценарий фильма). Жизнь или смерть? Излечить способно якруна, редкое растение произрастающее среди бескрайних просторов. Не примет его — «земля прощай». И вот уже Карамакате вдувает в ноздри ослабевшего горемыки «дурман-траву». Кратковременный прилив сил после наркотика, обеспечен. И ради спасения длительный вояж с приключенческими брызгами. А поклажа европейского хлама вещей такова, что лодка вот-вот потонет. Но всё нужно. Но всё необходимо. Ничто нельзя бросить за борт. И лиричные письма нежности жене, вызывающие надрывный смех дикарей. И нарушение обета воздержания как расписка в собственной ничтожности. И несдержанная ярость из-за компаса, ведь только с ним дорога ясностью пути, а без него непроглядная ночь падением на очи, молчаливым приговором. И иезуитская миссия вырождением в дурман учения в схоластике непрекословия… Звенья однообразия нанизываемые одно на другое. Схожесть идентичная. Абсолютная. И краски происходящих событий раскрывшимися метафорами.

Каждый кадр, каждая сцена схваткой миров. Постижением одним другого. Без борьбы. Лишь наблюдая за поведением. За реакцией на провоцирующий фактор. Ясность кто перед тобой, полная. Режиссёр грамотно демонстрирует нам спектр паттернов «большого брата». И нет перегибов.

А спустя 40 лет новая встреча. С новым человеком из «мира изобилия и достатка». И что же, — спрашивает автор, — произошёл ли качественный сдвиг? Ведь столько времени прошло… И новое путешествие сравнением с былым. И «очень большие деньги» предложением за оказываемую помощь. Всмотритесь в сумму. Оцените её. И слова оцените, сказанные при этом. Обязательно. И подумайте. Чуть-чуть. Так кто же перед нами? Представитель какой цивилизации? Чем наполнен его дух? Есть ли он у него? Впрочем, это лишь начало. Начало второй части. Она не менее упоительна. Она не менее драматична.

Так о каком объятии змея говорит режиссёр? Кто змей?

Шедевр в чёрно-белых тонах. Без крикливой окраски отвлечения от повествования.

«Чёрная сутана»(1991) схожестью мотивов и оставшейся вязкостью букета с «Объятия змея».

Своеобразный такой артхаус вышел-глубоко философский, насколько мы далеки от Гармонии с Природой внутри себя. А вот Амазонку то ли нарочно показали нам в черно-белом цвете, не знаю. Словно дразнили- думайте, слушайте, смотрите, вливайтесь, включайте своё воображение. Мне понравились два актёра, сыгравшие шамана, и актёр, сыгравший Теодора.