Ночной портье (1973)

Не прошло и 20 лет со дня европейской премьеры "Ночного портье", как фильм можно было увидеть в российских кинотеатрах. И всякий любознательный киноман наконец-то мог на собственном опыте проверить, насколько верны были бесчисленные статьи российских критиков и журналистов-международников, избравших картину Кавани одной из основных мишеней на "фронтах идеологической борьбы" 70-х. К примеру, интеллектуал и поклонник творчества Маяковского Сергей Юткевич искренне считал, что Кавани "оправдала, прославила, воспела фашистского зверя", показав, что "нацизм - это не чудовищное социальное бедствие, порождение самых худших расистских теорий, выращенных в недрах капиталистического общества, а лишь неизбывные влечения, дремлющие в глубинах человеческого подсознания. Концлагеря - это не ад, где уничтожают миллионы людей, а, скорее, чистилище, побуждающее инстинкты наслаждения, обнажающие свойственные человеческой натуре темные бездны его существа". И надо сказать, что тогда, в 70-х, такая точка зрения была отнюдь не советской пропагандой. Многие западные, в том числе итальянские критики и журналисты непринимали "Ночного портье" именно из-за того, что Кавани намеренно уклонилась от обвинения главного героя - бывшего эсэсовца, уничтожавшего заключенных в концлагерях. Зрителям, не забывшим ужасы второй мировой войны, казался кощунственным и чудовищным сам замысел режиссера - исследование драматического комплекса "палача и жертвы", живущего в "каждом из нас", окрашенное к тому же садомазохистской эротикой.

История любви, вспыхнувшей в концлагере между нацистом и заключенной-еврейкой, продолжалась на экране в венском отеле 1957 года. Элегантный Дирк Богард был великолепен в черной эсэсовской форме, а Шарлотта Рэмплинг - в черных кожаных перчатках выше локтя и фуражке с орлом. Эстетов покоряла эта демоническая притягательность изобразительного ряда. С.Лаврентьев, вообще, считает, что у "Лилианы Кавани - это Ромео и Джульетта ХХ века".

Боюсь прослыть немодным ретроградом, но "Ночной портье" кажется мне вторичным буквально с первых же кадров. Можно сколько угодно размышлять над тем, что "Кавани чересчур пацифистски, всепрощенчески смотрит на историю, не находя в отдельных человеческих индивидуальностях ни правых, ни виноватых". Но, так или иначе, "неангажированный" зритель, хоть раз в жизни видевший знаменитую "Гибель богов"(1968) Л.Висконти, согласится, что практически весь визуальный ряд "списан" оттуда. Из гениального фильма Висконти пришли в "Портье" Богард и Рэмплинг, завораживающий блеск черных мундиров, мрачность эротических сцен да и сама ситуация "палача и жертвы". Бесспорно, только патологически подозрительный человек может обвинить Кавани в плагиате. Однако бесчисленные восторженные отклики российской прессы, опубликованные в "перестроечные" времена, в которых "Портье" объявлялся чуть ли не бессмертным шедевром, представляются мне явно завышенными.

Александр Федоров