Григорий Маркович Ярон в 1940 году стал народным артистом РСФСР, а не России.
Творчество Григория Марковича еще раз подтверждает истину ,что внешние данные - это не все составляющие возможностей актера (вспомним и незабываемого Владимира Павловича Басова) . Григорий Маркович Ярон -это блеск, яркая индивидуальность, легкость, интеллигентность и подлинный артистизм.
Светлая вечная память великому АРТИСТУ!

Низкий поклон Григорию Марковичу Ярону за его творчество и за то,что он успел снять несколько фильмов о композиторах,сочинявших оперетты. Только благодаря ему сохранились записи моего отца и мамы,солистов Московской оперетты.А почти все записи даже Золотого фонда,хранившиеся в ДЗЗ,оказались в конце прошлого века утраченными и восстановить их до сих пор практически невозможно.Потеря невосполнимая. Благодарю судьбу,что в юном возрасте смогла общаться с этим великолепным артистом за кулисами театра Оперетты и на гастролях.Помню,вспоминаю,радуюсь этому подарку судьбы.

Ярон - это что-то необыкновенное чудо. Он великолепен. я мало где его видела, но как он играл в мистере иксе с Богданновой- Чесноковой не сыграет никто. спасибо.

Ярон - это нечто неповторимое. Если это возможно, советую всем посмотреть его лекции по истории советской оперетты, о которых вспомнил №.3, Не знаю даже, что там интересней - их содержание (очень хорошее), или как Ярон их рассказывает.

«ИЗ ЖИЗНИ ЯРОНА»

Григорий Маркович Ярон - один из основателей и корифеев Московского государственного театра оперетты, его первый художественный руководитель (по терминологии двадцатых годов, заведующий художественной частью), был незаурядным и сверхпопулярным комическим актёром. Комиком-буфф. То, что он вытворял на сцене, выглядело чепухой, апологией нелепости, но лучше сказать — абсурдом. Абсурдом, коренящимся в старинных формах дорежиссёрского, долитературного, площадного театра. И вместе с тем — впитавшим в себя эксцентризм новых времён, времён мюзик-холла и немого кино.



Щуплый, низкорослый, но вёрткий и лёгкий необычайно (при этом — кураж! апломб!), Ярон дал маску человека, который не проживает, а протанцовывает жизнь. Эта маска, при всей своей бурной подвижности, не признавала движения времени. Всё менялось: быт, нравы, официозные требования, зрительские предпочтения. Но маска Ярона, его актёрская техника существовали не то, чтобы вопреки, но как-то безотносительно к любым предлагаемым обстоятельствам. Демонстрируя чудеса эстетической выживаемости, Ярон казался каким-то вечным. Он смолоду начал играть рамоли, победительных старичков-попрыгунчиков, и публика нередко заблуждалась относительно его собственного возраста: смотрите! ему уже лет восемьсот, а всё ещё танцует.



Дед Ярона, тоже Григорий Маркович, был ветеринарным врачом в Одессе, где его знала каждая собака (в буквальном смысле). Мальчишки бежали за ним: собачий доктор идёт! собачий доктор! В свои девяносто с лишним он отличался безумной живостью и всегда изрекал одно: будем надеяться на лучшее. В 1907 году он отравился стрихнином, не в силах перенести кончину супруги, и в газетах это отметили: одесская трагедия! тяжёлый случай! После него осталось два ящика книг. Нераспроданный тираж научного труда «Лечение попугаев», над которым самоубийца работал в поте лица, рассчитывая поправить материальное положение семьи. Этот рамоли одесских улиц может быть назван предтечей эксцентрической маски своего внука.

У доктора было четыре сына. Одурманенные театром, они ещё гимназистами впрягались в карету инженю драматик Фабианской, выкрикивая всякие глупости насчёт божества и вдохновенья. Все четверо тайно крестились и бежали из отчего дома один за другим. Мишенька, младший, подался в актёры. Пламенный юноша, поклонник Шиллера и Надсона. Подвизался в провинции, "на выходах", умер молодым, в нищете и безвестности.

Второй сын, Сергей, стал адвокатом. Но у него была страсть рецензировать спектакли. Противник новых правил, воспрещавших посторонним лицам проникать за кулисы, он высказывал убеждение, что за кулисами посторонних вообще не бывает; туда ведь стремятся по велению сердца, и отказывать в этом безнравственно. Прожил 61год, издал в Киеве книгу театральных воспоминаний. Как и отец, покончил с собой. Почему, неизвестно.

Третий сын, Иван, прослушав в Сорбонне курс философии, сделался переводчиком оперетт. Его художественные интересы впрямую зависели от нотных магазинов европейских столиц. Новинки вывозились в Россию чемоданами, без разбора, затем в либретто вставлялись репризы, куплеты и даже сюжетные линии местного назначения. Так стирались отличия между откровенным заимствованием и завуалированным плагиатом. Так поступали все переводчики-перевозчики, и Иван Ярон был не худшим из них. Он сидел на репетициях, бормоча и записывая собственный текст. Не тот, который сегодня репетируют, чтобы завтра играть, а тот, который завтра сыграют, вообще не репетируя. В оперетте "Гейша" после свирепой реплики губернатора "Что тебе нужно, китайский пёс?!", Вунчхи, с подачи Ивана Ярона, отвечал: "Отвяжись, зануда! Ничего мне вообще не нужно, а лучше послушай, что я тебе спою: одна красотка белошвейка прилежно шила день за днём, а зарабатывала ночью, простите, вовсе не шитьём". Когда Ярон- племянник играл Вунчхи (уже при советской цензуре), он отказался от этой вставки, несмотря на родственные чувства к дяде. "Тебе не нравится? — робко спрашивал дядя Ваня. И, не дождавшись ответа, вздыхал: "Дело вкуса". Четвёртый сын, Марк, тоже стал подёнщиком-текстовиком. Но если Иван не гонялся за лаврами, а только за гонораром, то Марк, человек фонтанирующий, был наделён замечательными, хотя какими-то бесполезными талантами. Он на спор проделывал следующее. Читая французскую газету, вслух переводил её на английский и тут же с английского на немецкий, постепенно увеличивая скорость чтения и перевода, пока три языка не сливались в один. Текстовик душил в нём художника, художник сопротивлялся, время от времени обещая плюнуть на всё, но дальше нескольких фраз задуманного в юности романа "Одесский еврей" дело не шло. Наступало разочарование, сменявшееся азартом иного свойства: тотализатором, игрой в карты, ночными кутежами. Познакомившись в театре Лентовского с певицей Элеонорой Яковлевной Мелодист, он предложил ей руку и сердце. Он был страстно влюблён! Нo в первую брачную ночь, которую молодые провели в спальном вагоне поезда, до утра играл в преферанс с какими-то конногвардейцами.

Элеонора Яковлевна, дочь военного капельмейстера из Полтавы, не питала слабости к болтовне. Сила её характера вызывала неизменное уважение товарищей по искусству, среди которых были Собинов, Юрьев, Далматов. В газетах часто мелькало имя певицы г-жи Мелодист, но она была не из тех, кто теряет голову от дежурных комплиментов. Рецензий о себе не собирала. И в расцвете сил, имея более шестидесяти оперных и опереточных партий в своём репертуаре, бесповоротно покинула сцену. У неё был принцип: лучше уйти на несколько лет раньше, чем на день позже. В 1893 году, когда у них родился сын Григорий, они жили в Петербурге.

В доме покоя не было, и время от времени Элеонора Яковлевна просила мужа избавить её от необходимости извлекать из-под рояля какого-нибудь перепившего куплетиста. Почему с её гостями ничего подобного не случается?! Почему ни Собинов, ни Юрьев, ни Далматов так себя не ведут?!

Не мудрено, что в такой обстановке мальчик проявлял непомерную склонность к публичности и от похвал становился развязен. Однажды он заявил, что и сам собирается на сцену. Но Элеонора Яковлевна отрезала: только через мой труп. Много лет спустя, когда она будет приезжать из Ленинграда в Москву на каждую его премьеру, у них войдёт в обычай вспоминать, как она подвела его, тщедушного, к зеркалу: посмотри на себя! у тебя же нет данных!.. До конца своих дней она пыталась руководить сыном и отчасти театром, которым руководил сын. Может быть, ты думаешь, что звание народного артиста даёт тебе право ни во что не ставить собственную мать? Она умерла в 1948 году, пережив блокаду.

Ярон учился в Суворинской театральной школе, которую закончил в 1913 году. Его педагогами были Далматов, Савина, князь Волконский, незаурядный характерный танцовщик, солист Мариинского театра Ширяев (он считал, что Ширяев дал ему основу, манеру танцевальности). Это была школа виртуозного ремесла, школа профессиональной точности. Там он узнал, что нельзя танцевать отдельно от образа. Что "чувство поверх неумения — это перчатка на грязную руку". Там природная склонность Ярона к эксцентрике, унаследованная им по отцовской линии склонность к так называемым низким жанрам, получила прививку сценической и общей культуры.



25 октября 1917 года в Троицком театре, у Марджанова, давали «Лекаря поневоле». Спектакль закончился за полночь, а Ярон, игравший Сганареля, освободился ещё позже. Ничуть не подозревая, что ночь настала историческая, он пошёл по Троицкой улице в сторону Невского. Невский был ярко освещён. Как обычно. Кафе были открыты, ходили трамваи. Трамвай Ярона — 13-й номер — заворачивал у Гостиного двора на Садовую. В нескольких кварталах от Дворцовой площади, где годы спустя Сергей Эйзенштейн осуществит-таки штурм Зимнего.

О том, что Временное правительство низложено, он узнал наутро из газет. Но это событие, судя по всему, взволновало его гораздо меньше чем то, что Марджанов, любимый его режиссёр, после мучительных колебаний решился, наконец, поставить "Прекрасную Елену". С одной стороны, замечательно, что новый текст заказан Ярону-отцу, давно и безнадёжно сидевшему без работы. С другой стороны, Марджанов планировал оперный состав исполнителей (Парис — Дмитрий Смирнов, Елена — Мария Кузнецова, Менелай — Шаляпин), и среди них безголосому Ярону- младшему делать было нечего. Но всё обернулось неожиданным образом Текст Марка Ярона был отвергнут и перезаказан другому автору, а Шаляпин сам отказался от роли. В результате Менелая сыграл Григорий Ярон. В газетах злословили, что только_Ярон, с его скрипучим и не способным к модуляциям голосом, был способен на такую наглость: заменить Шаляпина. Зато другие газеты были более чем благосклонны: то, что Шаляпин взял бы голосом, Ярон взял ногами.

Летом 1918 года Ярон перебрался в Москву, в Никитский театр. Едва ли не все опереточные театры были к тому времени закрыты, а этот держался. Его владельцами были актриса Потопчина и её муж, адвокат и антрепренёр Евелинов. Люди изворотливые, они надеялись приспособиться к новому режиму, как бы уговорить его: мы вам не мешаем? вот и вы нас не трогайте. Для пущей лояльности они завели в театре местком и в присутствии какого-то уполномоченного устроили собрание труппы, в повестке которого значился только один вопрос: "О недопустимости старорежимного обычая подносить артистам цветы". Перед собранием Евенлинов упрашивал Ярона отнестись к делу серьёзно, хотя бы раз в жизни сыграть в реалистической манере, без отсебятины. Но Ярон, как часто с ним случалось, переиграл, пережал. Когда ему дали слово, он вскочил на стол и с жаром, достойным Троцкого, призвал опереточные массы пожертвовать всеми цветами, чтобы возложить их на гроб мирового капитала. Это вызвало обратный эффект. Примадонны и премьеры, поверившие в то, что перед ними новообращённый комиссарчик, набросились на него: знаем, знаем, отчего вы такой сознательный! с вашей, извините, внешностью вам цветов всё равно никто не поднесёт, даже под угрозой расстрела! И тогда Ярон обратился к уполномоченному: Товарищ, у вас есть оружие? расстреляйте их всех!..

Пытаясь спасти театр, Ярон и Потопчина ходили на поклон к Луначарскому, и культурный нарком их поддержал. Но другие наркомы, не такие культурные, театр всё же закрыли. Им больше понравилось предложение Осипа Брика "использовать технику этого похабного жанра для создания специального воспитательно-агитационного театра".



К середине 20-х годов многие известные актёры оперетты, партнёры и приятели Ярона, эмигрировали. И многие советовали ему последовать их примеру. Он колебался. По приглашению самого Кальмана, который счёл своим долгом засвидетельствовать уважение "лучшему советскому буффону", съездил в Германию на премьеру "Марицы" (это была первая и единственная его загранпоездка). Вернувшись в Москву с клавиром "Марицы", Ярон поставил спектакль, который шёл подряд шесть недель ежедневно. Пытаясь разобраться в необъяснимом на первый взгляд успехе этой далёкой от советской действительности оперетты, Павел Марков писал: "Театр всё больше стремится от тьмы низких истин к нас возвышающему обману... Усталые люди требуют утешительности".



В Берлине Ярон побывал и у Евелинова в его довольно жалком кабаре "Карусель" на Курфюрстендамм. Ему не понравилось. Да, неплохо получить контракт за границей. Но сейчас у него нет на это времени. Жизнь, похоже, меняется к лучшему. Во-первых, он женился (жена его, Агния, категорически против того, чтобы уезжать насовсем). Во-вторых, он стал худруком нового театра — Московского театра оперетты.



Государственной!) оперетты, что само по себе говорит о заботе властей (и, конечно, в первую очередь, о светлом уме товарища Луначарского). И, наконец, отбросив ложную скромность, он может твёрдо сказать: советская публика так его любит теперь, что бросить её было бы чёрной неблагодарностью.

23 декабря 1929 года "Литературная газета" сообщила об освобождении тов. Ярона от должности завхудчастью Мосгосоперетты. А на соседней полосе дала статью Луначарского "О судьбе, насилии и свободе", где главный соцгуманист (над головой которого уже собирались тучи) предупреждал: "Судьба согласным руководит, а несогласного ломает".

На самом деле она и согласных ломала.

В 30-е годы в фойе Ленинградского театра музкомедии висел транспарант: "Легар и Кальман — наши классовые враги". В других театрах, чтобы сохранить ту же "Марицу" в репертуаре, пытались её "перетекстовать". Так, вместо "Поедем в Вараздин, там всех свиней я господин", было рекомендовано петь "Поедем мы в колхоз, надолго и всерьёз". После войны появилось слово "яроновщина".



Мастерство Ярона высоко ценили самые разные, зачастую противоположные по своим художественным вкусам люди. Маяковский любил его за то, что он упорно осовременивал тексты своих ролей, называл его "Яр-р-ронище" и рекомендовал Мейерхольду на роль Меньшевика в "Мистерии-Буфф". Таиров, пригласивший его на роль Болеро в "Жирофле-Жирофля", чувствовал в его эксцентризме скрытую утонченность, архаику стиля. Михаил Кузмин писал, что "его изобретательность и вкус... выше всяких похвал". Шостакович — что рад быть его современником. Пожалуй, за всю советскую эпоху не найти другого опереточного актёра, который вызывал бы к себе такой пристальный профессиональный интерес представителей других театральных жанров, других искусств, зачастую от оперетты далёких. Вместе с тем Ярон никогда не поддавался соблазну изменить оперетте, тем канонам, традициям, которые усвоил смолоду. На рубеже 50-х— 60-х годов критики, восхищённые неореалистическими спектаклями молодого театра "Современник", считали Ярона эстетическим старовером, если не рутинёром. Рутинёром он не был, а эстетическим консерватором — пожалуй. Он был убеждён в том, что "правда жизни", за которую ратовали его оппоненты, — это ещё не вся правда искусства. Он был убеждён, что импровизация и маска — основа основ театра. Не только на сцене в качестве актёра и режиссёра, но и в качестве лектора, исследователя, мемуариста, автора просветительских заметок и телепередач, Ярон стремился к реабилитации основ. Искал ту нить, которая органически связывает искусство архаическое и актуальное и даёт возможность перемирия между элитарным и массовым вкусом.

Григорий Ярон - знаменитый артист и режиссёр оперетты, основатель и многолетний руководитель Московского государственного театра оперетты родился 25 февраля 1893 года, в Петербурге.
Родители мальчика имели самое непосредственное отношение к искусству: его отец Марк Ярон был газетчиком-репортером (упомянут в письмах А.П.Чехова и в журнальном варианте его рассказа "Сон репортёра"), позже стал известным переводчиком либретто оперетт. А мать Ярона — оперная певица Э.Мелодист, мечтавшая о том, чтобы ее единственный сын стал настоящим ученым.
Однако, будучи гимназистом, Гриша Ярон решил посвятить свою жизнь театру. Из театральных жанров более других он полюбил оперетту. И поначалу поступил учиться в Драматическую школу Петербургского литературно-художественного общества под руководством лучших актеров Александринки, в том числе самой Марии Савиной. Одновременно учился в театральной школе Суворина в Петербурге (вместе с Михаилом Чеховым).
У Ярона были неподходящие данные для сцены, особенно для сцены опереточной: рост ниже среднего, выпуклые глаза, скромный высокий голосок. Но юноша отличался необыкновенной легкостью и прыгучестью. Если к этому добавить обаятельную улыбку, особую яроновскую наивность, сочетавшуюся с лукавством, умение его героев врать, не краснея, то получится портрет актёра Григория Ярона. Отличали его и знание иностранных языков, музыкальность, интеллигентность, образованность, способность не только рассказывать, но и слушать, внимательность к партнёру и забота о нём.
Дебют Ярона состоялся на сцене Суворинского театра. Будущий комический актер сыграл роль Пети Ростова в спектакле по роману Льва Толстого "Война и мир", после чего решил попытать счастья в провинции, где быстро завоевал положение первого комика. Там он практически переиграл весь репертуар и научился с одной-двух репетиций входить в любую оперетту и в каждую внести что-то от себя. С 1918 года Ярон обосновался в Москве, работал в различных опереточных антрепризах. Тогда же сыграл и в Театре имени Всеволода Мейерхольда. Параллельно работал на эстраде как конферансье.

Решающий поворот судьбы, который связал его на всю жизнь с Московским государственным театром оперетты произошел в 1927 году - Ярон становится его создателем и главным режиссёром. Официально художественным руководителем он был в периоды 1927-1939 гг. и 1942-1945 гг. Он собирал самых талантливых мастеров весёлого музыкального жанра. Первым спектаклем, созданным на сцене молодого театра в 1927 году, стала оперетта молодого композитора Исаака Дунаевского "Женихи". Впервые комедийный спектакль был создан не из "жизни аристократов", а из жизни современных героев - в качестве женихов были представлены извозчик, гробовщик, маклер и повар.
В первый же сезон под руководством молодого главрежа состоялось восемь премьер. Пришли успех и популярность, и вскоре Московский театр оперетты стал ведущим в России среди театров этого жанра. Вскоре он обрел успех и в Европе. В советской России к жанру оперетты отнеслись настороженно, однако Ярон никогда не позволял любимому солнечному жанру стать анахронизмом.

В 1928 году он поставил знаменитую "Сильву" ("Королеву чардаша") композитора Имре Кальмана. И яроновская "Сильва" продержалась в репертуаре театра до 1981 года, выдержав более полутора тысяч представлений. Ставил Ярон и другие оперетты Кальмана, а также Оффенбаха, Легара, Зуппе, Штрауса - и всегда с огромным успехом.

Григорий Маркович любил всё смешное, нередко сам становясь объектом бесчисленных шуток и анекдотов.

Один из его гостей как-то зашел в его общую с женой спальню и увидел там непропорционально огромную - на полкомнаты - кровать.

- Слушай, - сказал гость хозяину, - наверное, когда вы с женой в ссоре, вы с ней в этой кровати даже не встречаетесь!

- Встречаемся, но не раскланиваемся.

"Комик - это особый талант, - писал Ярон. - Комик - это артист, в исполнении которого даже простая фраза становится смешной".

Михаил Булгаков посвятил своему любимому артисту целую главу в своей "Столице в блокноте": "Спас меня от биомеханической тоски артист оперетки Ярон, и ему с горячей благодарностью посвящаю эти строки. После первого же его падения на колени к графу Люксембургу, стукнувшему его по плечу, я понял, что значит это проклятое слово "биомеханика", и когда оперетка карусельным галопом пошла вокруг Ярона, как вокруг стержня, я понял, что значит настоящая буффонада. Грим! Жесты! В зале гул и гром! И нельзя не хохотать. Немыслимо. Бескорыстная реклама Ярону, верьте совести: исключительный талант".

В кино он практически не снимался. Но, поистине, в золотой фонд киноискусства вошёл блистательный дуэт Григория Ярона и Гликерии Богдановой-Чесноковой в "Мистере Иксе". Появился он на экране ещё лишь в двух фильмах - "Сильве" и "Мелодиях Дунаевского".

Григорий Ярон скончался 31 декабря 1963 года в Москве.

Похоронен в Москве на Новодевичьем кладбище.

В День рождения талантливейшего артиста воздаю ему дань благодарности и восхищения! Каждый раз как "Мистер Икс" на экране -- праздник души! У Григория Марковича великолепное чувство комичного! Привносимые им тонкие нюансы, делают роль яркой, сочной! Его дуэт с Гликерией Богдановой-Чесноковой - это неповторимое одно из театральных чудес! Эпизод, когда они вспоминают своё прошлое и завершают воспоминания "танцем", я готова пересматривать бесконечное количество раз! Как и эпизод с подачей клиенту курицы! Пеликан -- один из лучших образов в истории театрального искусства! Вечная память великому мастеру оперетты!

По советскому телевидению мне посчастливилось видеть фильмы оперетты с участием моего кумира : Григория Марковича Ярона. Это были : "Сильва"(граф Воляпюк), "Марица"(Пенижек), "Мистер Икс"(Пеликан). Также играл Г.М.Ярон в опереттах : "Фиалка Монмартра", "Холопка". Где могла бы я сейчас посмотреть эти чудесные фильмы оперетты с участием Г.М.Ярона?
P.S.: "Сильва" за 1944 год это другой фильм (здесь Г.М.Ярон был сценаристом и был в опале, поэтому в титрах он, к сожалению, не указан).

...Все, кто интересуется "нелёгким лёгким жанром" (как говари-
вал сам Г.М.) - обязательно прочитайте его книгу "О любимом жанре" - 95% того, что я знаю об истори Оперетты - оттуда. Плюс 3% - рассказы моей матушки (когда-то танцевавшей в кордебалете моск.т-ра, до Великой бойни).Плюс 2% - моё личное восприятие, т.к. я работал там-же машинистом сцены пару сезонов...
...Хотя в книге Автор просто физически не мог написать более 5%
того, что было ему "ведомо" о Великом Жанре Оперетты...
...Архивы Ярона ! Ау-у-у !...
...А захоронение Г.М.Я. - одно из самых красивых на Ново-Девичьем погосте Москвы...

Великий комик российской оперетты - Григорий Маркович Ярон.! Благодаря сайту узнала, что оказывается он и был основателем Российского театра оперетты. Изумительнейший артист! Удалось увидеть его только в телепостановках. Зато, как радуюсь появлению в программе и "Мистера Икс", и "Сильвы". Мне кажется, ни один артист не смог повторить его успеха в этих опереттах.
Советую молодым познакомиться с его работами!

Самый пеликанистый Пеликан! Лучше я просто не видела! талантище! Помним...

В день рождения замечательного артиста - благодарность и уважение. Жизни и энергии, которые искрятся в улыбке Григория Марковича и переливаются с экрана, хватило бы на десятерых!

Есть ли информация о Г.М. Яроне - лекторе?

Во времена ч/б телевидения передавался цикл лекций Г.М. по истории оперетты с великолепными иллюстрациями. Сохранилось ли что-либо? Если да, то можно ли скачать?

Вспоминаю, как нежно и трогательно звучали слова Г.М. "Имре Каальман..." с ласково протяжным "а".

Если есть какая-либо информация - не сочтите за труд сбросить по e-mail.

Заранее благодарен.

Проф. Вадим Молочко