Исаев (2009)

Отсановила просмотр последней серии-чтобы написать- сцена признания в любви необыкновенная. Актеры играют очень искренне. При том,что уверена.в силу молодости и нынешнему отношению к любви- они такой любви не знают. Но сыграли чудесно! Браво всем. Актерам. Режиссеру. Сценаристу

Дошло,почему Гиацинтов ухватился за Исаева - как ни странно,потому что Чен себя "шлепнул".Если исходить из "Чен - мелкий спекулянт,Исаев ему никто" - то Чен бы под п-лями наговорил бы про него с три короба - лишь бы отвязались.

Если исходить из "Марийкис,но Исаев реально белый журналист и не при делах" - Марийкис тем более бы наговорил с 20 коробов,чтобы Исаева проверяли а от реального агента подозрения отвелись.

А тут - "Исаев - красный агент ? " - "Нискажу,лучще сдохну !" - " Ага-а-а, так-так-так..."

Ликвидацию вообще гоняют почти по всем каналам. Перебор, на мой взгляд.
Но вот Исаева я бы посмотрела еще раз с удовольствием т.к. уже появились любимые сцены. Да и сам фильм глубже Ликвидации. Хотя в Ликвидации мне больше всего нравится линия любви героини Раппопорт и героя Лавроненко. Потрясающе играют актеры любовь, которую пронесли через войну (как я поняла, любовь началась еще до войны) и которая волнует их после. КАК смотрит герой Лавроненко на любимую женщину, стирающую белье (нежность, любовь, страсть, а она там в нижней рубахе, просто стирает белье).
В Исаеве потрясающе и более глубоко использованы актеры, которые были в Ликвидации (хотя тот же Лавроненко мне нравится и там и там - разное играет, но глубоко и мощно). А как хорош Лахин в Исаеве - ничтожество при должности и.. липкий, гаденький мужичонка, который лапками гребет к себе все и бабло и бабу...(в роли сына Кружилина в ВЗ он мне меньше всего понравился, хотя и фильм сильный ,но там роль положительная). В Исаеве вкусного много.

Удивительно. Столько фильмов о ВОВ в эти дни показывают все каналы наперебой, а всё равно: смотришь очередные серии МВИН, потом очередные серии Ликвидации, потом переключаешь на очередные серии 17МВ, запусти сейчас где-нибудь Исаева - буду его смотреть в тысячный раз. Только время отфильтровывает от кучи шлака редкие бриллианты.

Не помню, было ли это сбривание у ЮС...
Не думаю, что это "привет". Думаю, Сергей Урсуляк даже не вспомнил усы Штирлица когда делал свой эпизод с усами. Я тоже всегда обращаю внимание на эту сцену. Но вижу здесь не "привет" 17МВ (там это просто грим, вкупе с очками и беретиком), а совершенно автономный символ: сбрив усы, Исаев как бы потихоньку становится на путь возвращения к самому себе, который в финале выльется в признание батюшке и Сашеньке, что он не Максим а Всеволод. Вообще, Исаев весь фильм показан человеком, которому смертельно хочется быть самым обычным, - со своим именем, со своей судьбой, с возможностью спокойно любить как все, спокойно жить как все, - в родном доме, среди своих вещей, с памятью о родителях, с возможностью растить своих детей... Но... Вот это вот злосчастное "если Юстас найдёт в себе силы и сочтёт возможным..." будет висеть над ним всю жизнь, и, стоя перед выбором между спокойной жизнью и долгом, он раз и навсегда выберет долг. Потому что так нужно Родине. И принесёт в жертву не только себя, но и жену, и собственного сына. Всё это начинается в сцене со сбриванием усов, продолжается в глазах Шашковой и Тихонова в Элефанте, а заканчивается тем, что ещё пока никто не экранизировал.
Интересная деталь. В Исаеве ММ рисует портрет Блюхера, полноценный нормальный портрет, без искажений, без личной оценки. В 17МВ Штирлиц рисует уже не портреты а некие шаржи, причём его перо выхватывает главные детали из облика "подозреваемых": у Геринга - огромное пузо, у Гиммлера - очёчки, за которыми не видно глаз, у Бормана - пол-лица, ведь чем занимается другая половина его сущности, никому неведомо, у Геббельса - совсем не арийский профиль... Исаев уже другой, он уже по-другому трактует и оценивает людей. Зато спичечный ёжик (тоже своего рода проявление способностей художника) остаётся неизменным, - так же как и его любовь к папе.

Не знаю, не сказала бы так... Может быть, это просто так кажется? Может быть, Мюллер нам кажется более цельной фигурой по субъективным причинам? Мюллеру, как этой самой единице, проще: он не колеблется, в отличие от Гиацинтова. Не колеблется не в смысле своих убеждений, а в смысле внешних факторов. Не колебается даже, так точнее. О! - не колыхается! Ведь в его стране, вернее, в его личном пространстве, в его окружении нет деморализующих элементов - всяких дуркующих Сашенек, раздираемых внутренними противоречиями Ванюшиных, щипающих за самолюбие Алексов, висящих над головой, как дамоклов меч, Меркуловых... партизан в конце концов. Гиацинтов - как политическая фигура - существует в одиночку, не сам по себе, но отдельно от всех. А Мюллер как в начале, так и на исходе войны, - он один из многих, кто решал судьбу рейха. И он своё будущее видит вполне очертанно: либо вместе со всеми пропал (когда в Берлин войдут русские), либо пан (Южная Америка и всё ей сопутствующее). Поэтому Мюллер внутренне более спокоен. Конечно же, это обманчивое состояние, ведь развязка не за горами, и развязка вполне внятная, но быть одним из многих - даже в часы возмездия - намного легче. У Гиацинтова всё сложнее он не знает, чем кончится вся эта катавасия с гражданской войной, не знает откуда ждать удара, не знает кто враг кто друг, а самое главное - он один, вот так вот живёшь живёшь, поигрываешь себе на рояльке, посиживаешь в ресторанах, попытываешь сопротивленцев, а потом чпок - и кляп во рту, нежданно-негаданно, и этап в Москву пуля в голову. Такая постоянная напряжённость в ситуации выливается в нервозность. Вот поэтому у Гиацинтова раздражённая манера говорить, бегающие глазки, нервные движения, срывы в словах и поступках (или действиях?)... Поэтому он и кажется "рассыпающимся", но на самом деле такими рассыпающимися были тогда все - и те кто убегал за границу, и те кто бился против них, и те кто приспосабливался под обстоятельства, вроде жены Воронцова... Вы скажете: в рейхе в марте 1945 тоже всё разваливалось, но. Разваливалось всё и везде, кроме тех стен, где сидели все эти "бонзы". У них вон всё тип-топ, - в коридорах ковровые дорожки, аквариумы в кабинетах...
Чисто визуальная деталь. В 17МВ всё намного строже, чем в Исаеве. Начиная от интерьеров, где существуют герои 17МВ, и кончая мундирами. Где мы видим Мюллера? В своём кабинете, в кабинетах различных кол-лег, минуту в съёмной квартире, где держали Кэт, полминуты в приюте, три минуты в подвале. Ну ещё пять минут в камере, за милым ужином с "закрытым" для напущения страху Штирлицем. А Гиацинтова где мы видим? Да где мы его только не видим. Роль Броневого более камерная, более локальная. Роль Гиацинтова более свободно распределена по повествованию и локациям. И даже "туалетов" у него больше. Зуб даю, если бы Гиацинтов не пел и не сидел в какой-то сцене с расстёгнутым воротничком, - он не воспринимался бы таким "рыхлым". :-) Не знаю, мне всё нравится. К тому же не будем забывать, - Мю. и Ги. это две принцЫпиально разные единицИ, - как в смысле своей профессиональной значительности и масштабов полномочий (и начнём с того, что один из них реальная ист. фигура, а другой - вымышленная персона), так и в смысле драматургической нагрузки: в Исаеве мы видим двух антагонистов разных весовых категорий: матёрого Г. и начинающего И. (и неважно, что начинающий в итоге победил). А в 17МВ это борцы одного уровня: оба профи, оба друг друга стоят. А следить за поединком двух хитрых профессионалов, двух достойных друг друга врагов зрителю всегда интереснее.

Читаю ваш пост, а в это время по очередному каналу очередной раз показывают 17МВ, - эпизод, где Штирлиц, едва успев отвезти Эрвина после сеанса, напарывается на проверку. Так вот, когда ему возвращают документы и сообщают, что неподалёку "кого-то" словил пеленгатор, я поймала себя на мысли, что в его глазах тоже мелькает злобное удовольствие. Примерно как у школьника, ухитрившегося провести кондуктора. Вот и у Гиацинтова примерно так же. :-)

:-)
Я не "за красных" и не "за белых", я за правду (или истину? :-) ), а Гиацинтова... ну да, пусть защищаю, только не как человека, а как персонажа. Он же не примитивный "дракула", и не психбольной, он нормальный, вменяемый человек, оттого все его пороки ещё более преступны. Этим-то он и интересен. Не как человек, а как драматургическая единица.

Мне кажется, это не садизм, это цинизм. Это просто свойство его характера, манера общения с людьми, в таком стиле он общается не только с ММ. Ну не можем же мы, в самом-то деле, считать, что он испытал бы удовольствие от того, что ему довелось бы хоронить "случайно застрелившегося" Исаева. Причём, цинизм его оч даже здоровый: точно с той же степенью издёвки он общается и с симпатичным ему Воленькой, и со многими другими, точно с такой же горькой усмешкой он рассуждает и о себе. Это не садизм, это злость на всех и вся (в т.ч. и на себя) от того, что у него ничего не получается.

Я не вижу к ним ненависти. Перед ним стоит задача - получить сведения. Стоит она весьма внушительно (Меркулов наезжает не подеццки, форсирует что есть мочи), и он должен эту задачу выполнить. И он очень даже честно пытается сначала "договориться по-хорошему". Не получается. Начинает пугать. Не помогает. Да оне ещё и шутить изволют-с, про чай, про увечия костолома, про серые глаза Исаева... Глумятся-с, злят. Что ему ещё остаётся? Пытки для него - не цель, они всего лишь инструмент, весьма неприятный. Я думаю, он гораздо больше удовольствия получил бы, если бы они сразу выложили всё что ему нужно.
Да нет, моралью он не обделён, иначе не выдавал бы некоторые мысли, очень даже правильные. Но от этой морали так легко отступиться, если речь идёт о жизни. Он морален в теории, а практика намного жёстче, здесь кроме морали нужны ещё другие человеческие качества, а вот с ними у Гиацинтова - туго.

Я плохо разбираюсь между тонкими усиками и тонкими усищами))))
Ёжик.. я плохо помню 17мгн. Но.. мне казалось, что выкладывание ёжика позволяет Штирлицу сосредоточится или войти в состояние, когда отключаешься от вн.мира и мозг начинает работать на решение поставленной задачи. Мне так очень нравится это. И ёжик очень мил (люблю этих "зверюг").

Заметила сразу, но как-то в обсуждении забыла написать - еще один маленький привет 17 мгн. - усиши у Исаева. Такие потом будут и у Штрилица...
В фильме Исаев их сбривает ради Сашеньки, а в 17 мгн. уже использует для своих развед.дел.
Очень милый привет и связка между фильмами.

Есть некоторые моменты, которые он мог бы не делать, но делает. Тот же прием с Сашенькой. Она ему до фонаря (если не брать ситуацию со статьей). Он просто использует ее, цинично, жестоко.
В какой-то момент, в его глазах, при всех его поступках, мелькает злобное удовольствие. Я видела такие глаза и такую мимику в жизни, у псих.садистов.
Представить Гиацинтова в гамаке, с томиком Лермонтова... Хм.. забавно. Но это только потому, что он любит себя, себя, себя, и ради собственной тушки, может поваляться в гамаке, побалдеть... А потом... снова пойдет дела делать т.к. заскучает. Но и там будет проявлять свой бархатный п.садизм. У Гиацинтова глаза живые, деятельные. Голова работает, мысли рождаются и ходы...Все это потребует выхода. Так что долго в гамаке не проваляется, подорвется что-то делать, пусть и "на дому"...

Да ничего такого, что похожая сцена есть в "Адъютанте его превосходительства". Что-то режиссёр этим всё-таки хотел сказать. Ведь коротышка на не батька Ангел, а красный, новая советская власть. А главное так странно - ребята пытаются сказать ему, что пленных нельзя расстреливать. Сейчас он проникнется и всё поймёт. Отвратительный злобный коротышка, совершенно карикатурный. Такими в советских фильмах как раз и изображали бандитов. Ну может ещё анархистов. Как будто бы таких красных не было. Всё было по обе стороны.

Так это экранизация и притянуть в фильм то, чего там нет, не так то просто. Хотя есть. Юлиан Семёнов сочувствовал и белым, и красным. И это правильно. Гиацинтов не в счёт. Такие садисты были по обе стороны. Коротышка ведь тоже садист. Но этого персонажа у Семёнова вроде бы нет. Не помню, надо посмотреть текст.

Мне кажется, он не садист. И удовольствия от созерцания или осознания чужих мучений никакого не получает. Мне кажется, наоборот - ему в тягость всё это, он был бы неимоверно рад, если бы Васильев и Марейкис рассказали бы всё и сразу, чтобы можно было закрыть массу вопросов, отчитаться перед Меркуловым, "сдать дело в архив" и благополучно получить за свою работу "зарплату". Ну а уж на Сашеньку ему вообще... - пофиг. До фени ему её... психологическое состояние. Она просто мешает ему, мешает и сама по себе, со своими статьями, и с этим чёртовым Максим Максимычем, потому ему и приходится с ней бороться. А если бы не приходилось, если бы она не путалась под ногами, - он был бы только рад, - работы меньше. Он бы с радостью обошёлся без всех этих пыток, избиений и подстав, он не любит эту "грязь", но иначе не получается. Для него это всё - утомительная, нежелательная рутина. А в глазах его читается только усталость от этого всего, может, поэтому он и рвётся на охоту, как Зилов. Да и вообще: дайте ему достойную пенсию, - он с удовольствием уйдёт на покой и будет оттягиваться где-нибудь в бунгало с голубым бассейном подмосковной усадьбе, - в гамаке, в соломенной шляпе и с томиком Лермонтова.