Елена Негина

Моя бабушка по материнской линии Елена Михайловна Негина была профессиональной актрисой. Война и послевоенные годы застали ее в Новосибирске, где она играла в Театре юного зрителя и занималась большой общественной работой, в первую очередь по линии Красного Креста, выполняя различные поручения этой организации.

А еще она много выступала в составе концертных бригад перед ранеными в госпиталях. Однажды, в 40-е годы, в Новосибирск приехал на гастроли широко известный к тому времени солист Большого театра Иван Семенович Козловский, который остановился в номере люкс центральной гостиницы города. С просьбой пожертвовать посильную сумму на нужды Красного Креста к нему по поручению этой организации и направилась моя бабушка Елена Михайловна. Постучалась в номер люкс. Дверь ей открыл администратор Козловского, которому она представилась и объяснила цель своего визита, предъявив при этом соответствующие документы. В одном из них была указана ее должность в Красном Кресте. Иван Семенович не вышел к ней, а через своего администратора передал на нужды Красного Креста… сто рублей - сумму, мизерную для того времени. Конечно же, моя бабушка была не только обижена подачкой, но и оскорблена тем, что Козловский даже не вышел к ней. Поблагодарив за деньги, она молча ушла с чувством горечи и обиды.

Михаил Коншин

...Мы попросили Николая Сергеевича Коншина поделиться впечатлениями о поездке в древний Порхов.

Одна из красивых улиц города – Рождественская набережная, где в двухэтажном доме в конце 80-х годов 19 века располагался Порховский драматический театр. В нём играли: Е. П. Корчагина-Александровская, П. Л. Вульф, М. И. и Т. И. Ванюковы, В. Д. Шутов, А. С. Хрисанова. С 1920 по 1927 гг. на порховской сцене блистала Е. М. Негина – «г-жа Негина», как сообщали афиши, газеты и журналы – моя бабушка.

В 1905 году петербургская публика впервые услышала имя 23-летней Елены Негиной. Тогда она выступала на сцене Народного дома, а в 1912 году для неё распахнул двери театр «Водевиль» на Разъезжей. «Состоявшийся первый дебют исполнительницы русских песен (в жанре Плевицкой) г-жи Е. М. Негиной, доставил публике большое эстетическое удовольствие...»

В ее репертуаре были: Перикола, Прекрасная Елена, Жоржетта, Маскотта, Мариетта. Особенно были любимы русские водевили – «Простушка и воспитанная» (Простушка) и «Дочь русского актёра» (Верочка).

После Октябрьской революции Е. М. Негина играла в Полковом театре. После смерти мужа (1919 г.) ­– обрусевшего француза Альфреда Огюста Бибера, который был старше её почти на 20 лет, Елена Михайловна вместе с сыном Мишей и дочерью Наташей (моей мамой) уезжают из голодного Петрограда в г. Порхов Псковский губернии. Начался новый этап их жизни, в который вошли древний городок на берегу Шелони, улица Песочная, где они поселились, Порховский театр, где ежедневно давались спектакли, а ещё порховские яблони, на одной из которых, по семейным воспоминаниям, любил сидеть юный Миша и декламировать монологи из тех спектаклей, в которых играла мама, или тех, которые он видел на сцене театра...

Дети Е. М. Негиной и С. Н. Тутолминой учились в семилетней школе им. Ленина. При школе действовал драматический кружок, руководила которым Елена Михайловна, а музыкальным руководителем была Софья Николаевна Тутолмина...

Ставили также пьесу о Парижской коммуне, где все дети – участники спектакля исполняли песни французских рабочих. Особым успехом пользовался спектакль «Народная свадьба», построенная на русских народных песнях. Дети «преобразовались во взрослых парней и девушек и отлично разыграли пьесу. Она имела громадный успех», – как записала в своих воспоминаниях «Наша жизнь и работа в Порхове в 1924-1926 годы» С. Н. Тутолмина. Спектакль играли не только в школе, но и в городском театре. Миша Бибер дебютировал в роли дружки. Позже он вспоминал, что Елена Михайловна репетировала с ними – детьми – по-взрослому, опираясь на «систему К. С. Станиславского», добиваясь правды жизни на сцене, достоверности, заразительности, предупреждала, что нужно избегать наигрыша и штампов...

Следующей работой драматического кружка стал спектакль «Снегурочка» А. Н. Островского; музыкальным оформлением послужили номера из одноимённой оперы Н.А. Римского-Корсакова, а также из музыки к «Снегурочке» П. И. Чайковского. «Получилась действительно волшебная очаровательная сказка». Великолепна была в роли Снегурочки – Шурочка Белобокова. Мише Биберу поручили роль Леля, хотя очень хотелось сыграть Мизгиря (он чувствовал его внутреннюю природу). Но Елена Михайловна была непреклонна: будешь играть Леля – это необходимо для спектакля. Миша справился с ролью достойно, о чем свидетельствовали отзывы и самой Е. М. Негиной, и С. Н. Тутолминой, и театральных критиков из г. Пскова, куда драматический кружок выезжал на гастроли, где «спектакль прошел отлично, обеспечив юным артистам успех».
Но мечтой Миши оставалась роль Мизгиря. И через несколько лет (в 1927 г.), когда ему предстояло держать экзамен в театральную студию при Александринском театре, абитуриент М. Бибер прочел перед комиссией финальный монолог Мизгиря.

Начиналась студенческая пора. «Александринка – это мой первый университет», – часто повторял актер. Действительно, общение с Е. И. Тиме – ведущей актрисой Александринского театра (она была женой Н. Н. Качалова – родного брата С. Н. Тутолминой), Ю. М. Юрьевым, И. Н. Певцовым, Е. П. Корчагиной-Александровской и др. корифеями прославленного театра, определили судьбу начинающего актера. Кроме этого, конечно, выбор профессии был связан с отношением к искусству Елены Михайловны Негиной, давшей сыну первые уроки актерского мастерства, открывшей перед ним законы русской «школы переживания», научившей его «жить» на сцене.

Атмосфера доверия и деликатности, возвышенного отношения к литературе и искусству, рано вошли в сознание и душу Миши, определив его человеческие и творческие критерии. Начало актерского пути обещало блестящую карьеру, но…

В начале 1934 года актера Александринского театра Михаила Бибера вместе с матерью арестовали по статье 58 «за деятельность, направленную на свержение власти» и дали срок три года ИТЛ. Сначала всех арестованных посадили в грузовики, потом – в теплушки для перевозки скота. Вместе с Михаилом оказался его земляк и тезка Михаил Гундяев (отец нынешнего Патриарха Московского и Всея Руси Кирилла), который, как мог, поддерживал упавшего духом юношу. Второго июля 1934 года пароходом «Сясьстрой» они прибыли на Колыму. Начался новый этап жизни.

Играли на сцене клуба УСВИТЛа, потом в Магаданском театре, куда профессиональных ленинградских актеров с радостью пригласил, прибывший в Магадан режиссер Ю. П. Шнабель. Он их сразу ввел в спектакль «Интервенция» Л. Славина. Это был колымский «дебют» Негиной и Бибера. Позже были роли и в классических пьесах: «Горе от ума» (Чацкий и Хлестова), «Таланты и поклонники», «Цезарь и Клеопатра» (в этом спектакле Михаил Альфредович, играя Аполлодора, выступил и в качестве художника по костюмам). 18 сентября 1936 года М. И. Бибер и Е. М. Негина были освобождены и оформлены актерами по вольному найму. После ареста директора Дальстроя Э. П. Берзина М. А. Биберу запретили выезжать из Магадана на «материк», тогда он устроился работать художественным руководителем, актером и режиссером в драматический коллектив клуба им. Т. Маландиной (Оротукан). За сыном последовала и мать. Для Всеколымской художественной олимпиады они поставили «Горе от ума», спектакль имел успех и был награжден Почетной грамотой. Позже были спектакли «Женитьба» и «Гроза».

Летом 1940 года Михаил Альфредович получил разрешение выехать на «материк» и навсегда покинул Магадан. Его приглашали многие театры, но началась война. Негина хлопотала о выезде к сыну. Дядя Миша пробовал свои силы в театрах Омска и Новосибирска, вместе с матерью выступал в госпиталях, помогал Обществу Красного Креста.

Но в блокадном Ленинграде оставалась Наталья – дочь Елены Михайловны, сестра Михаила Альфредовича, с маленьким сыном Мишей. Выехать из города можно было только по особому пропуску. И дядя Миша написал письмо Е. П. Корчагиной-Александровской с просьбой помочь сестре и племяннику. Благодаря Екатерине Павловне моя мама и брат выехали по «дороге жизни» в Новосибирск и остались в живых...

В 1977 году он вместе с матерью переехал во Владимир, где жила наша семья. В 1978 году бабушки не стало, а спустя четыре года, в 1982 году ушел из жизни дядя Миша. Их похоронили рядом – мать и сына – талантливых актеров и прекрасных людей, людей-мечтателей, трогательных и бескорыстных, настоящих представителей «чеховской русской интеллигенции», которые, вынеся все испытания жизни, до конца смогли «нести свой крест и верить»…