Маргарита Куприянова

О таких говорят – «Бог поцеловал».

Хрупкая большеглазая девушка с огромным бантом, делавшим ее похожей на гимназистку, со странным пристрастием носить только черно-белую гамму и четким осознанием своего жизненного призвания, в свои двадцать лет Маргарита Куприянова уже была занята во вспомогательном составе Центрального детского театра. В это время она тайно мечтала стать актрисой оперетты и увлекалась Комиссаржевской – собирала ее фотографии, посвященные ей книги. Когда в 1944 году при ЦДТ открылась студия, Куприянова поступила туда. По окончании, ярко исполнив в дипломных спектаклях две очень разные роли – острохарактерную Инну в «Детях Ванюшина» и лирическую Машеньку в одноименной пьесе Афиногенова, – она вошла в основной состав труппы ЦДТ, чтобы скоро по праву занять в ней ведущее место.

Необычное амплуа травести никогда не ограничивало Куприянову как актрису. Наоборот, лишь расширяло диапазон ее творческих возможностей, обогащало. К тому же она никогда не играла одних только мальчиков, - так повелось с самого начала, когда ее первой большой ролью стала Катя в «Двух капитанах» Каверина. И, тем не менее, именно мальчики стали наиболее запоминающимися ее ролями. Притом, что, в отличие, например, от Сперантовой, которая была в них настолько органична, что не всегда можно было и разобраться, кто именно играет, мальчик или девочка, женственность Куприяновой всегда была очевидной. Но в каждой роли она была настолько внутренне искренна и правдива, что для созданию мальчишеских персонажей это совершенно не вредило, и, можно сказать, не играло решающего значения.

Не одно поколение детей выросло на «Димке-невидимке» и «Сомбреро». Ее лучшие образы – отрытые, непосредственные, щедрые натуры, мечтатели. Вот маленький фантазер Димка (четвероклассник, которого решили разыграть, убедив, что он может стать невидимым) был ролью, от которой Куприянова собиралась отказываться, а в результате стал всеобщим любимцем – в первую очередь ее собственным. В этом спектакле, режиссерском дебюте Олега Ефремова, она чувствовала себя очень свободно, могла делать, что хочет…

Впрочем, Куприянова могла и действительно отказаться от роли, если не видела себя в ней. Так не состоялся спектакль «Буратино», который собирались ставить специально «на нее», хотя этот персонаж шел ей невероятно. Но Куприянова всегда играла только то, что любила, чувствовала и считала нужным. Если не считала – могла просто не приходить на репетиции, и все.
С другой стороны, в ролях, которые она мечтала сыграть и долго готовилась, например, Сита в «Рамаяне», Юленька в «Доходном месте», желание сделать их как можно лучше сковывало и мешало. А казалось со стороны, что все у нее выходит легко. Вот она читает роль – и все уже с первого раза получается. Сама она так не считала и считать не могла. Куприянова работала упорно, трудно, страстно, одержимо. Она никогда не была собой полностью довольна, говорила, что у нее не получается, к похвалам относилась довольно равнодушно. В процессе репетиций ей надо было всю роль прочувствовать и разобрать до мелочей.

- Наитие всегда эфемерно, зыбко, - говорила она, - часто не поддается контролю сознания. Но если роль понята, разобрана по методу – я играю всегда правильно.

Будучи человеком, в профессии критичным и требовательным к себе до чрезвычайности, Маргарита Григорьевна и к окружающим относилась так же. Она задавала режиссерам бесчисленное множество вопросов, дотошно выясняя, почему и зачем персонаж ведет себя так или иначе в каждый момент времени, как того требует метод действенного анализа Станиславского. Актер иногда может стесняться что-нибудь спросить, чтобы не подумали, будто он не может придумать сам – но только не Куприянова. Режиссерам приходилось нелегко. Один в сердцах назвал ее «сороконожкой»: «Я не могу объяснить Маргарите Григорьевне, куда она ступает тридцать девятой ногой!» Но те мельчайшие подробности и детали, которых допытывалась она, и которые собирала в собственную целостную картину, давали свой результат. А результатом было то, что каждая роль Куприяновой была шедевром.

Актриса никогда не раскрывала зрителям внутренний мир своих персонажей до конца. До самого последнего в них оставалась какая-то загадка, нечто непостижимое, особенное, придававшее объем и неповторимость именно этой роли.

Вспоминает артист РАМТа Юрий Лученко:

- Я был занят с нею в «Отверженных», где она играла сестру Симплицию. У нее уже было все необходимое: прекрасно написанная роль. Но Куприянова – это трудно объяснить, но было четко ощутимо – создала внутри роли тайну, которую знала только она. Зритель видел очертания и мог только смутно догадываться… Когда я с ней играл, я чувствовал, что-то странное происходит, но непонятно было, что именно, пытался разгадать, и потом для себя выяснил: а она любит Вальжана. Это было настолько удивительное открытие! Этого не было прописано в роли, и нет у Гюго, а она поставила себе такую цель и сыграла.

Секрет Снежной королевы-Куприяновой снова был в том, что она была не зла, а, возможно… просто слишком одинока среди своих чертогов из снега и льда. Из роли в роль - новая тайна…

Куприянова всегда держала форму роли, всю ее пластику, не позволяла себе халтурить даже чуть-чуть, но каждый раз играла с полной отдачей. Она всю жизнь держала себя, целенаправленно следила за своей внешностью, тренировала тело, отказывалась от сладкого, чтобы оставаться юношески стройной. Иной раз на репетиции все сидели, а она оставалась стоять, потому что так ей было нужно.

- Но актеру надо тренировать и душу, - говорила она. И действительно, складывалось впечатление, что ее никогда не интересовали обычные, мелко бытовые вещи, словно она все время находилась выше «ненужных разговоров, мишуры», нормальной человеческой суеты. Многие отмечали, что с ней не возникало конфликтов на почве конкуренции или ревности по поводу ролей.

- Когда я пришла работать в театр, это было время, когда молодым места не уступали, - рассказывает актриса Татьяна Надеждина. - Так было во всех театрах. И что меня приятно удивило, это то, что Маргарита Григорьевна стала передавать мне свои роли. Так было в «Добром часе!» Розова. Я начала репетировать вторым составом роль Кати, а она все ходила за мной по пятам и говорила: «Ну когда ты уже будешь играть?»

- В ней была какая-то изюминка, которой у других не было, - вспоминает актриса РАМТа Нинель Терновская. - В жизни, а уж на сцене тем более. Мы с ней очень много пели дуэтом – не то, что выступали где-то, а для себя, иногда и на капустниках тоже. Потом, когда Эфрос ставил «В поисках радости», мы с Куприяновой играли одну роль, Леночки. По очереди – один спектакль она, один я. И когда был банкет по поводу премьеры, мы с ней там спели про то, как репетировали, на мотив «Вот кто-то с горочки спустился». Там были такие слова:

Мы так дружили, так любили,

Любили петь мы без конца,

Зачем, зачем, вы, люди злые,

Вы их разрознили сердца.

Но что случилося с дуэтом?

Кто их поссорил, вот вопрос?

И почему случилось это,

С тех пор, как пьесу взял Эфрос?

Одна скрывает грудь мехами (это она, у нее всегда было платье с мехами)

Другая жмет на декольте.

И конкуренция меж нами

Стоит на должной высоте.

И так дальше. Розов на это сказал: «Господи, я первый раз вижу, чтобы актрисы, которые играют одну роль, с таким юмором пели о своей работе».

ем не менее, близких друзей в театре у Куприяновой не было. Она всегда оставляла себе личное пространство, в которое не пускала никого – и с годами эта область все ширилась. Она была отстраненным, замкнутым человеком, жившим вне стен театра в своем собственном, иллюзорном мире. Отчасти он был необходим для «тренировки ее души». Внутренний мир актера – это его арсенал, то, что он приносит на сцену, а «на сцену нельзя тащить улицу». У Куприяновой дома не было телевизора, она перечитывала любимые книги, увлекалась поэзией. Говорила: «Для меня блаженство прийти домой, выпить бокал шампанского и послушать Вертинского».

Театр был ее храм, ее монастырь, и все остальное должно было быть подчинено ему, потому что жить без него нельзя.

И вот она выходила на сцену – звонкая, музыкальная, волшебная, и влюбляла в себя зал.

Истинным бриллиантом в коллекции ее персонажей был маленький король из спектакля «Король Матиуш I», поставленного в 1964 году Петром Фоменко по книге Януша Корчака. Ребенок, среди гротескных декораций и чопорных взрослых министров, правдиво и серьезно относящийся к своим королевским обязанностям. Желающий создать детский парламент и сделать всех детей счастливыми. Сосланный своими министрами на необитаемый остров, мужественно и печально прощающийся со зрителями…

Куприянова всегда умела вовремя уходить. В какой-то момент она поняла, что ей больше не по возрасту играть мальчиков, окончательно отказалась от этих ролей, и не согласилась вернуться даже для того, чтобы сняться в телепостановке «Короля Матиуша».

У нее появилось обостренное чувство времени, она начала отодвигать от себя все дальше то, что не было связано с главным – с театром. Она даже почти перестала появляться в проектах на радио, где раньше много работала.

Она не хотела, чтобы ее запомнили старой, и, после ее смерти, прощались с Куприяновой, не видя ее лица.

Так она и ушла – юная, гордая, вдохновенная, по-королевски.

Анна Синяткина