Еще в белорусской бедной деревушке на покосившейся клубной сцене, ни разу не увидев настоящего живого театра, Коля с одноклассниками и ребятами повзрослее ставил спектакли, даже и не зная, что существует такая профессия - режиссер. А потом долгая служба в армии на границе в Выборге, где он побывал первый раз в профессиональном театре. Ему опять повезло - это был спектакль Ленинградского БДТ. Около четырех лет солдат Мохов охранял границу, руководил армейской художественной самодеятельностью и готовился к поступлению в ГИТИС на режиссерское отделение. И поступил бы, потому что все экзамены были сданы прекрасно. Но мэтр советской режиссуры Николай Охлопков, который тогда набирал курс в ГИТИСе, усомнился в актерском таланте абитуриента:

- Если ты не артист, то и хорошего режиссера из тебя не получится.

Когда не удалась и третья попытка поступления в театральный институт на режиссерский факультет, уже из чистой вредности решил проверить свои артистические способности на вступительных экзаменах в Школу-студию МХАТ. Поскольку эта была почти авантюрная затея, ведь артистом он не собирался быть, читал прозу, стихи, монологи без волнения, легко, азартно и вдохновенно, не боясь быть не принятым. Увидев свою фамилию в списках зачисленных, не удивился: он-то знал, что тезка Охлопков ошибается насчет его актерских способностей. И действительно, пройдет с десяток лет, и главный режиссер театра им. Маяковского Н.П. Охлопков пригласит его на роль Гамлета в свою знаменитую труппу...

На курсе, которым руководил патриарх русской сцены, ученик Станиславского П.В. Массальский, учились вместе с Моховым Владимир Высоцкий, Георгий Епифанцев, Валентин Никулин и многие другие студийцы, впоследствии ставшие знаменитыми артистами. Все они были потом распределены в московские и ленинградские театры. Николай Мохов получил приглашения в ЦДСА и театр им.Пушкина, но решил ехать в провинцию, куда был приглашен сразу в качестве ведущего актера театра.

Красноярский краевой театр только из столицы казался провинцией, на периферии же он был одним из ведущих театров России. Сюда-то и был приглашен молодой Мохов сразу на главную роль в шекспировском "Гамлете". Сказать, что дебют был удачным, значит почти ничего не сказать, в первой же роли он заявил о себе как об артисте яркого трагического дарования.

Этой осенью исполнилось 45 лет с первого выхода на профессиональную сцену Николая Мохова. В семи крупных городах Советского Союза поработал он за эти годы, в том числе Рижском, Ереванском академических русских драматических театрах, и вот уже 16 лет - здесь, в Томске.

Главная черта Мохова: он никогда не умел - и не умеет -жить двойным сознанием, не только сам, но и его герои. Люди, сыгранные Николаем Павловичем, сложны, но и открыты. Сила их существования - полная внутренняя свобода. Они умеют никого не слушаться, никому не подчиняться, умеют поступать так, как находят нужным, и не всегда считаются со здравым смыслом. С ними не просто, как и с самим Моховым. Он не дипломат и терпеть не может житейской дипломатии, оставаясь максималистом. Таковы и его последние шекспировские герои: Лир и Отелло, не понимающие и не принимающие интриг. Они не умеют приспосабливаться, приноравливаться, они наивны, чисты, и в этом драматизм их существования, как подчас драматична жизнь их исполнителя. Об Отелло Мохов говорит:

- Отелло не убил бы Дездемону, простил даже измену, полюби она другого. Но мой герой душит не женщину, а порок, разврат... Я очень много и долго думал об Отелло, в период подготовки спектакля и потом, после премьеры... Так глубоко запустил его к себе в душу... На одном из спектаклей в самом конце потерял сознание, это организм как бы защищался. Когда очнулся, увидел, с каким страхом смотрят на меня партнеры.

Николай Павлович не подыгрывает своим героям, а живет вместе с ними. Создается впечатление, что каждая роль, каждый образ как бы зарождаются в нем, слова "вошел в роль", обычные для любого актера, ему не подходят:не он идет к роли, а роль к нему. Он играет - через себя, через свой нравственный кругозор. Ему не нужен грим, он почти всегда оставляет свое собственное лицо, даже мавр у него не черен. У Мохова неповторимый, редкий по тембру голос, на театре почти не осталось таких голосов: низкий, волнующий баритон. Ему совершенно не присуща провинциальная вторичность - об этом писали и пишут многие, в том числе и столичные критики, это подмечают и завзятые театралы. Есть в нем та подлинность высокого существования на сцене, которая всегда отличает большого Мастера.

О таких, как Николай Мохов, говорят: "Он может все!" В ролях социального плана всегда видна личная позиция актера, его неуспокоенность и боль. В характерных и комедийных ролях он необычайно заразителен, по-детски наивен и трогателен. В ролях романтических поражают возвышенность, чистота и аристократичность. Он может с одинаковой глубиной и блеском быть как Счастливцевым, так и Несчастливцевым. Вместе с тем через всю жизнь он проносит свою сверхзадачу высокой гражданственной позиции. Работая над ролью, он перечитывает массу литературы о драматурге и его произведении. Так, работая над Лукой в спектакле "На дне" Горького, он, пожалуй, один понял поставленную перед труппой задачу режиссером-постановщиком Ф. Григорьяном. Лука Николая Мохова не просто умный и философичный старик, это человек блестящей культуры, высочайшего интеллекта, преподающий окружающим его людям саму жизнь. Согласиться с такой трактовкой образа его убедил не только режиссер, но и знание горьковской литературы и... актерское любопытство. Да, он пытлив и любопытен, наверное, поэтому в свое время вернулся в Красноярский театр, где в самом начале актерского пути успешно проработал несколько сезонов. Вернулся потому, что пригласили на роль Бориса Годунова.

И была снова осень, пора, которая так мила ему. Среди актеров существует примета: нельзя возвращаться на старое место, особенно, где уже было хорошо. Николай Павлович не пошел на поводу у суеверия и был за это вознагражден. Здесь он встретил свою последнюю, но самую сильную любовь, которая во многом перевернула всю его жизнь. То был перст судьбы, который в один день как бы столкнул молодую и талантливую актрису Аллу Буханченко и маститого Николая Мохова на подступах к сцене, у доски с распределением ролей. Он сразу же обратил внимание на красивую женщину, не пытавшуюся скрыть радости, что получила главную роль - Илоны в пьесе "Женщины Нискавуори". Она же лишь скользнула взглядом, но заметила, как интересен и статен он. Если Николай Павлович, можно сказать, влюбился с первого взгляда, то ее расположения ему пришлось завоевывать. По окончании сезона они поженились и приехали в Томский театр драмы.

Вот уже 19 лет творчество народного артиста России Николая Павловича Мохова неразрывно связано с творчеством заслуженной артистки России Аллы Буханченко. Девять лет назад они создали камерный театр, существование которого началось на малой сцене драмтеатра спектаклем по пьесе Э.Радзинского "Я стою у ресторана..." (режиссер А. Буханченко). Спектакль, кстати, не сходит со сцены девять лет и имеет непроходящую популярность. Его герои меняются вместе с исполнителями и зрителями -они взрослеют. Помню премьерный спектакль: задиристая озорная Нина - Буханченко и ловелас Саша - Мохов. Теперь, по истечении многих лет, и образ Нины стал острее, драматичнее, и Саша выглядит более нетерпимым и усталым.

Камерный театр "Интим" - лебединая песня Николая Павловича Мохова как актера, режиссера и организатора. При художественном руководстве А.Н. Буханченко, он - директор, а дело это для него новое и чрезвычайно трудное. Ведь театр создавался в условиях кризиса культуры в стране и продолжает свое существование уже при экономическом кризисе, когда лопаются, как мыльные пузыри, достаточно крепкие предприятия. Театр же не просто существует, а ЖИВЕТ полнокровно, молодо и профессионально, в чем, несомненно, и заслуга Н. Мохова.

И все-таки не обойтись без вопроса, который волнует многих поклонников творчества замечательного актера. Не мала ли для него сцена "Интима"?

- Только здесь, в этом театре я по-настоящему услышал, почувствовал зрителя, только здесь появилась возможность ощутить союзником каждого сидящего в зале, - сказал Николай Павлович на своем осеннем крещендо, когда ему вручали документы о присуждении звания народного артиста России. - Когда человек приходит в театр, то хочет услышать то, до чего сам не может додуматься, или хочет уйти от ситуации, либо увидеть пути ее преодоления. Большая сцена, к сожалению, часто воспринимается залом визуально, и актеру трудно "достучаться" до каждого далеко сидящего "в темном провале" зрителя. Здесь же, на сцене "Интима", я веду доверительный, задушевный, интимный диалог. Сама такая сцена предопределяет искренность, правду. А что может быть лучше правды? Я работал во многих городах и театрах, на разных сценах, мне есть с чем сравнивать...

При всем его широком даровании он несомненно актер редчайшего трагического амплуа, к сожалению, исчезающего на русской сцене. Он пробился к тайникам души своих героев и своих зрителей. Не только по присвоенному званию, но и по существу всей долгой творческой жизни на театре Николай Мохов - народный артист России!

Нам остается присоединиться к пожеланиям в адрес Н.П. Мохова, присланным народным артистом России Александром Калягиным от имени Союза театральных деятелей: "Искренне рады вместе с вашими коллегами, друзьями и верными поклонниками-зрителями сказать вам слова самой глубокой признательности и уважения за вашу большую и плодотворную творческую деятельность.

От всей души желаем вам вечной неуспокоенности истинного Художника, той неистребимой жажды творчества, которая сподвигает к новым поискам и свершениям! И пусть на этом нелегком пути вам сопутствует Удача!"

Валентина Барская

"Красное знамя", 31 октября 1998