Алексей Шейнин

У Алексея Шейнина интересная, совсем не простая творческая судьба. Он родился и вырос в Ленинграде, закончил студию при ленинградском ТЮЗе, работал в Ленинградском академическом театре комедии. В 1970-м «убежал» в Москву, где сразу же стал служить в театре имени Ермоловой. И вот уже практически сорок лет выходит на сцену этого прославленного московского театра. Талантливого актера не могли не заметить кинорежиссеры, так что Шейнин также «отметился» больше чем в сорока фильмах и сериалах.
​- Алексей Игоревич, почему все-таки вы перебрались в Москву?

- Хотелось самостоятельности. Дома за меня практически все решали родители. Отец - логикой, мама - своей любовью. Я был таким беспроблемным. И в конце концов захотелось пожить одному. Сначала приехал в столицу на пять дней и за это время успел показаться во всех московских театрах. Меня пригласили сразу шесть режиссеров, и я выбрал театр имени Ермоловой, в основном из-за главного режиссера Владимира Алексеевича Андреева, который был мне очень близок в творческом плане. Кстати, до сих пор у него учусь.

- Вы по-прежнему также плотно заняты в репертуаре?

- Когда-то приходилось играть по тридцать спектаклей в месяц, и я легко выдерживал такую нагрузку. В настоящее время, конечно же, занят гораздо меньше, хотя и сейчас у меня несколько прекрасных ролей в разных спектаклях, в том числе и классических. Причем поставили их наши лучшие московские театральные режиссеры. «Перед заходом солнца», например, поставил заслуженный деятель искусств Валентин Тепляков. По пьесе Питера Устинова режиссер Сергей Голомазов поставил «Фотофиниш». В «Бешеных деньгах» в постановке Галины Дубовской играю роль Кучумова, которого когда-то блистательно играл Всеволод Якут. Молодой режиссер Вадим Данцингер поставил спектакль «Бонжур и до свидания». Здесь с большим удовольствием выхожу на сцену с нашими молодыми актерами.

- Понятно, что вы уже сорок лет живете в Москве, но неужели не тянет на родину, в Санкт-Петербург?

- Я очень люблю этот город, ведь это город моих родителей, там прошли мое детство, юность. В этом городе живут мой младший брат Леонид, моя дочь от первого брака Евгения с внучками Полиной и Настей. Бабушка внучек - замечательная актриса, очень красивая женщина Нелли Пшенная. Она до сих пор играет в театре имени Моссовета. У нас с ней прекрасные отношения, я очень нежно отношусь к ней.

- Но у вас ведь есть еще и сын.

- Андрюша от второго брака, он родился уже в Москве. Его мама - француженка. Я называю ее Аня, а по-французски ее имя звучит Ани. Она взяла мою фамилию.

- И как же вы с ней познакомились?

- Нас познакомила актриса нашего театра Наталья Сергеевна Архангельская. Она как-то пригласила меня к себе в гости, сказала, что у нее дома как раз гостит подруга, которая приехала к ней из Франции. Единственное, что она о ней тогда сообщила, это то, что Ани - чемпионка Франции по конкуру. Я пришел, познакомился, и у нас закрутилось. Ани пять лет работала во французском посольстве в Москве.

- Вы ведь какое-то время жили во Франции.

- Я пытался работать в Париже, играл в разных театрах. Было очень сложно, потому что роли были на французском языке.

- Французская театральная школа отличается от российской?

- Отличается, и очень. Наша школа намного выше. Талантливые, гениальные актеры, самородки есть всюду, но все-таки везде предпочитают нашу, российскую театральную школу.

- Вы дружили с Анни Жирардо...

- Это замечательная женщина, удивительно органичная актриса. Я полюбил ее еще в фильме «Рокки и его братья». Потом удалось посмотреть театральные постановки с ее участием. Кстати, Анни Жирардо несколько сезонов играла в Магнитогорском драматическом театре, хотя по-русски знала всего несколько слов. Увы, 28 февраля ее не стало...

- Расскажите о вашей встрече с Жаном Маре.

- Когда в театре репетировали спектакль «Ужасные родители», я позвонил Жану и на плохом французском попросил разрешения встретиться с ним. К тому времени я был уже женат на Ани. Жан Маре предложил приехать в любое удобное для меня время. Он встретил нас в своей уютной однокомнатной квартире на Мон-Мартре, угостил шампанским. Мы замечательно поговорили. Он сразу сказал, что никаких советов давать не будет. Жан Маре оказался очень интересным человеком, его рассказы о съемках в известных фильмах, встречах я слушал с огромным интересом. Меня поразило, что он ни о ком не сказал дурного слова, все люди у него были замечательными, удивительными...

- Домой вернуться заставила ностальгия?

- Действительно, там я понял, что ностальгия существует, даже если у тебя все есть. Я не был эмигрантом, попал в хорошую семью, родители Ани - ученые, отец - крупный физик. Мы скопили денег и купили квартиру под Парижем. Но дело в том, что мне тогда было уже 45 лет, а адаптироваться в чужой стране можно, если ты совсем еще молод. У меня не получилось. Правильно все-таки говорят: где родился, там и пригодился.

- Вы успели сняться за рубежом?

- Да, я снялся в картине «Свет в конце тоннеля».

- Слава, обожание поклонниц вас стороной не обошли.

- Все это было. Поклонницы приезжали к моему дому, часами стояли у подъезда, ожидая, когда я выйду. Однажды одна из них особенно настырно напросилась в гости. Я напоил ее чаем, а потом позвал дочку Женю, чтобы она ее увела. Мне не нужны были романы с моими поклонницами.

- Это правда, что Владимир Андреев дал негласное указание артистам не заводить амуров в театре?

- Ничего подобного не было. Он так трепетно, с восхищением относится к женщинам... Всем бы мужчинам этому у него поучиться. И потом, он сам предан своей семье.

- Приятно это слышать. Скажите, а случалось на сцене что-нибудь забавное, неординарное?

- И не раз. К примеру, во время спектакля как-то неожиданно погас свет. Я сразу же предложил осветить зал радостью и любовью. Принесли свечи, и мы продолжали играть при их свете. Это продолжалось несколько минут. Во время спектакля «Балы и страсти Петербурга» я неожиданно... забыл текст роли. И тогда тут же стал пересказывать стихи своими словами, стараясь попадать в размер и ритм. У моей партнерши округлились глаза. Но потом за кулисами она сказала: «Леш, с меня бутылка коньяка». Актер обязан уметь импровизировать. Но для этого ему необходимо много читать, знать, смотреть хорошие спектакли, фильмы, развивать в себе умение говорить. Нас на курсе обучали именно этому.

- Кроме «французского», у вас был еще период работы в театре имени Моссовета.

- Я там только еще начал репетировать, но вскоре в ермоловский театр вернулся Владимир Андреев. И я пришел опять сюда вместе с ним. Он вновь объединил труппу, причем никого не уволил. Это очень порядочный человек.

- Вы продолжаете преподавать в ГИТИСе?

- Да, веду актерское мастерство. И учу своих студентов тому, что надо постоянно овладевать своим ремеслом, трудиться, иначе не поможет никакой талант. Нынешнее поколение более раскрепощенное, для современных ребят нет запретов, у них совершенно другой ритм жизни. Но это надо принимать как данность, надо очень бережно развивать каждый талант.

- Алексей Игоревич, кто вас все-таки приобщил к искусству?

- В детстве я хотел стать адвокатом, как мама. Кстати, много раз бывал на процессах с ее участием и гордился тем, что она все их выигрывала. Увлекался спортом, играл в баскетбол, причем весьма успешно, в ленинградском СКА. Но однажды попал на спектакль ленинградского ТЮЗа «Тебе посвящается». Главную роль исполнял Георгий Тараторкин. Меня настолько потряс спектакль, что решил тоже стать актером. В театральный институт меня не брали, потому что еще не имел аттестата о среднем образовании. И тогда поступил в театральную студию при ТЮЗе, заочно окончил школу. В студии учился три года, так что у меня только среднее специальное актерское образование.

- Это вовсе не помешало вам стать не только прекрасным театральным, но и киноартистом. Вас узнают на улице?

- Вот после сериала «Райские яблочки» стали узнавать. А вот был такой сериал «Обреченная стать звездой». Я сыграл там председателя коллегии адвокатов Генриха Марковича Никольского. Так на меня... обиделся известный адвокат Генрих Резник, сказав, что это намек на него, и все такое... Однажды узнали в самолете, пилоты даже пригласили к себе в кабину. Правда, бывает немного обидно, когда подходят, говорят, что я их любимый артист, только вот мою фамилию забыли...

- Вам приходилось играть самые разные роли.

- Это верно. Я был и мафиози в сериале «На углу у Патриарших», не раз снимался в роли бандитов. И вдруг предложили нормальную роль обычного человека в «Райских яблочках». Там нет проституток и стрельбы, ничего такого, отчего уже буквально рябит в глазах. Нормальная московская сага временной протяженностью от 60-х годов до наших дней. Про крепкую мужскую дружбу двоих людей-врачей. Мой герой работал главным врачом больницы в небольшом городке, а умер в Москве, в парке, когда ему было под девяносто лет. Роль в какой-то степени возрастная, очень интересная.

- Ваши жены друг с другом знакомы?

- Конечно. Они в прекрасных отношениях. Как-то на Нелли в переходе напал один идиот и отнял у нее сумочку. В это время мы были во Франции. Узнав о случившемся, Ани сразу же пошла в магазин и купила Нелли духи, косметику и прочее и попросила передать все это моей бывшей жене. То есть никакой ревности между ними нет, да и быть не должно. Ведь после развода с Нелли я десять лет жил один.

- Может, вспомните историю знакомства и с Нелли Пшенной.

- Почему нет? Мне предложили сыграть в телеспектакле Сирано де Бержерака. Роксану должна была играть Нелли Пшенная. Так и познакомились. Не влюбиться в нее было невозможно. Она и сейчас красавица, а тогда и вовсе от нее глаз нельзя было отвести.

- Обе ваши жены чем-то похожи?

- У обеих сильные характеры, они лидеры. И в этом какая-то интрига, потому что с такими женщинами интересно, никогда не знаешь, что от них ожидать... Вообще-то, по гороскопу мы с ними не совместимы, я - телец, они - козероги, но это не помешало нашему счастью.

- За сорок лет не было желания сменить театр?

- Да я и жен-то менял нечасто. А уж театр... У меня много недостатков, но есть одно достоинство, которым горжусь: я человек верный, умею ценить дружбу. Наш театр, наверное, не громкий, не очень модный, но это настоящий театр. Правда, сейчас очень сложное время, наверное, оно неправильное, но какое уж есть. Раньше театр для всех был родным домом, убежищем. Сейчас многие рвутся куда-то заработать деньги. Я не говорю, что это плохо, кушать всем хочется, и каждый день. И я тоже соглашаюсь на какие-то сценарии, участвую в каких-то концертах, чтобы что-то заработать. Мне надо кормить семью. Больше я ничего делать не умею. Ресторан открыть не смогу, как и торговать.

- На бытовые условия вам, наверное, грех жаловаться.

- Наверное, вы правы, хотя, как говорится, с чем сравнивать. В Москве у нас неплохая квартира. Во Франции мы тоже купили квартиру в трехэтажном доме, так что там тоже у нас имеется жилье.

- А что бы вы хотели пожелать себе?

- Чтобы мои дети и внуки жили не хуже, чем я.

Леонид Гуревич

«Образовательное право», №13 от 31 марта 2011 года