Вадим Жуков

Актер театра кукол больше, чем просто артист. Он должен не только уметь создавать образы, но еще и быть психологом, тонко чувствующим душу ребенка», — убежден народный артист России Вадим Жуков. За сорок лет работы в Липецке руководителем Государственного театра кукол он поставил десятки интереснейших спек­таклей, воспитал в своей труппе множество ярких творческих индивидуальностей и добился того, что театр кукол сегодня располагается в прекрасном здании, похожем на сказочный дворец. Сегодня мастер отмечает свой 75-летний юбилей, а накануне он ответил на вопросы журналиста «Липецкой газеты».

— Вадим Васильевич, постановщик кукольных спектаклей — профессия редкая и необычная. Что привлекло вас в ней?

— Как это часто в жизни бывает, помог обрести профессию счастливый случай. Я рос в Крыму в семье военного и о сцене даже не мечтал. Хотя отлично помню, какое сильное впечатление произвел на меня спектакль «Коварство и любовь», который я смотрел с родителями в Симферопольском театре. Игра актеров, костюмы, декорации — мне казалось, что я попал в новый, фантастический мир. Как-то с друзьями безбилетниками проскочили в театр кукол, тоже было здорово, пока нас не вытолкали взашей. Потом была война… Отец пропал без вести на фронте, маму в марте 42-го расстреляли фашисты за связь с партизанами, я остался сиротой. Меня воспитала замечательная русская женщина Екатерина Осиповна Сусина, нянчившая еще мою маму. Жили трудно, ну а кому было легко в послевоенное время? В детстве я мечтал стать моряком, в классе отвечал за шефские связи с ВМФ, дружил и переписывался с матросами. Команда крейсера «Молотов» даже ходатайствовала о принятии меня юнгой на корабль, однако, когда выяснилось, что в войну я находился на оккупированной территории, о службе на флоте пришлось забыть. Даже командующий Черноморским флотом генерал Октябрьский ничего не смог сделать — такие были тогда порядки. Поступил в ремесленное училище, на пару с другом Юрой Южным (впоследствии известным московским конферансье) стал вести концертные программы. Однажды главный режиссер Симферопольского театра кукол Тарпания увидел нас на сцене ДК и пригласил в спектакль «Витя Малеев в школе и дома».

Первый театральный опыт, видимо, оказался удачным, и нас пригласили перейти в театр на работу. В феврале 1953 года меня приняли в труппу. Поначалу было тяжело и непривычно — сцена длилась считанные минуты, а репетиции с куклой — несколько часов. Болели мышцы с непривычки, на глаза наворачивались слезы, несколько раз порывался уйти. Так прошел год… Но со временем я понял, что попал в театр, близкий мне по духу. Увидел восторженные глаза детей, почувствовал, с какой радостью воспринимают они происходящее на сцене, и остался.

Главный режиссер как-то сразу увидел во мне режиссерские способности, стал привлекать меня в качестве своего ассистента, потом доверил ставить самому. Я жил театром, пропадал в цехах, спорил с художниками, обсуждая декорации, взрослые люди постепенно стали прислушиваться ко мне. Даже в комиссию по отбору актеров меня включили. Как-то пришла поступать на работу симпатичная девушка. Мне она сразу приглянулась. «Надо брать», — говорю я комиссии. А через три года, в 1957, мы поженились. Так что судьба мне подарила не только профессию, но и замечательную жену. У нас двое детей – дочь Татьяна и сын Александр, внуки, уже появились правнуки.

— А как из солнечного Крыма оказались в Липецке?

— Тоже благодаря стечению обстоятельств. Жили мы тогда в маленькой, сырой 12-метровой комнатке. Дочка болела, и врачи посоветовали сменить климат. Стал рассматривать предложения из городов, где мне готовы были предоставить работу и нормальное жилье. В Липецке работал знакомый по Симферополю режиссер, по его приглашению приехал, осмотрелся. Честно говоря, не понравились условия — театр ютился в крохотной комнатке — и методы работы. Я вернулся домой, а через два года, в 68-м, меня позвали в Липецк вновь — труппа развалилась, профессиональные артисты без жилья быстро разбежались по другим городам. Я решил строить театр с чистого листа. К этому времени уже успел получить в Ленинграде специальность режиссера, закончив театроведческий факультет. Начинать с нуля всегда непросто. К счастью, областные власти всячески поддерживали мои начинания, дали хорошую трехкомнатную квартиру в центре, помогли решить вопрос с жильем для приезжих артистов. Так постепенно в Липецке стал организовываться современный театр кукол.

— Какое дело за свою многолетнюю творческую карьеру вы считаете главным?

— Думаю, я прожил жизнь не зря. За несколько лет удалось собрать коллектив, в котором не было двух одинаковых артистов. У каждого — ярко выраженная индивидуальность, и, что самое важное, все они очень добрые люди, искренне любящие детей и свою профессию. Я сделал ставку на молодежь. В поисках подходящих актеров пришлось объездить много театральных студий. Сразу сказал ребятам: обещаю вам любовь зрителей, но будет трудно, как ни в одном театре Советского Союза.

Не все согласились на такие условия, но кто поверил мне, никогда об этом не пожалел. Конечно, состав труппы с годами менялся, особенно часто исчезали юные актрисы — их увозили с собой на край страны люди романтических профессий — геологи, военные. Жалко было с ними расставаться, но ничего не поделаешь – жизнь есть жизнь. Я считал своим первейшим долгом облегчить положение артистов, дать им возможность спокойно заняться творчеством. Нам удалось подготовить серию интересных во многом новаторских работ «Армянская легенда», «Ищи ветра в поле», «Иван Царевич и Серый Волк». В театр потянулись зрители, для нас это стало настоящей победой — начинали ведь при полупустых залах. Кроме выходных стали работать по пятницам, власти помогли организовать поездки детей из городских школ, зал переполняла радостная детвора. Очень волновался, когда к нам приехала комиссия московских критиков, отсмотрела репертуар и, не сказав ни слова, уехала в столицу. Ну, думаю, все, сейчас надают нам по шапке. А через некоторое время пришло известие: за спектакль «Ищи ветра в поле» мы удостоились премии Министерства культуры СССР.

Получили около 3 тысяч ­рублей, сумасшедшие по тем временам деньги. А разве можно забыть гастроли в Москве? Привезли три лучших спектакля. Руководитель Московского государственного театра кукол Сергей Образцов хоть и серьезно хворал в то время, но пришел посмотреть один из них. Очень долго беседовал с каждым артистом, сказал потом всем: «Вадик собрал удивительную труппу – голосистую, владеющую профессией, все у вас в порядке, есть и изюм, и перец, и мука!» Вообще я считаю Образцова своим учителем. Этот уникальный человек заложил основы современного отечественного театра кукол, превратив его из ярмарочного развлечения в настоящее искусство. Почему-то он всегда благоволил ко мне, еще в юности советовал серьезно заняться режиссурой, часто подробно разбирал мои идеи, в чем-то поддерживая, в чем-то обоснованно критикуя. Это счастье, что мне довелось общаться с таким человеком.

— Ваш коллектив неоднократно выезжал на зарубежные гастроли. В те годы такой чести удостаивалась далеко не каждая труппа. Что из этих поездок запомнилось больше всего?

— Выехать за рубеж было действительно очень непросто. Обком партии, контролировавший идеологию, разрешил зарубежные гастроли лишь с третьего раза, хотя о театре уже говорили по всей стране.

Больше всего запомнилась африканская экзотика. Нас послали в тур по Замбии, Мозамбику и Анголе. В Замбии начались военные действия, какая-то очередная революция, переехали в Анголу, там тоже неспокойно, взрывы, теракты, перестрелки, работали в закрытых школах и госпиталях под охраной кубинских десантников, а вот в Мозамбике все было хорошо. Больше всего запомнилось, как принимали пьесу «Волк и Поросенок» в переполненном зале. Спектакль шел с переводом на португальский, и зрители, среди которых было немало взрослых, практически все понимали. Когда Волк запел, в зале раздались восторженные выкрики «Майкл, Майкл» — чем-то его пластика африканцам напоминала Майкла Джексона. Дело дошло до ключевой сцены — Поросенок прячется в бочку. В зале — дикий грохот и треск. Подумал — взорвалась бомба, испугался, гляжу из-за кулис — зал пуст. Я опешил от неожиданности, потом вижу люди потихоньку вылезают из-за кресел. Как мне потом рассказали, у мозамбикцев высшая точка проявления эмоций — сесть на пол. Вот такие они удивительные люди. Еще очень приятно было выступать на международном фестивале в Польше, там мы взяли главный приз. Местные газеты все удивлялись, как в российском провинциальном городе появляются такие спектакли.

— А для какой аудитории интереснее работать – для детской или для взрослой?

— Безусловно, главные мои работы – для детей. Но и для взрослых очень интересно ставить спектакли, открываются новые возможности. Так, в свое время была очень популярна «Божественная комедия». На классическом материале мы сделали острую, сатирическую постановку, припася фигу в сторону обкома партии. Но там её за всем этим антуражем, похоже, не заметили. А вот когда я собрался ставить «До третьих петухов» Шукшина, разразился настоящий скандал. Несмотря на все мои ­добрые отношения с начальством, мне резко сказали — «не советуем». И я прислушался, кто знает, какие последствия для всей области мог повлечь слишком смелый спектакль, сколько голов бы слетело.

— Что для вас важно сегодня, на новом этапе развития театра?

— Для меня главное, что всю жизнь я занимаюсь своим любимым делом, даря радость людям. Как-то в разгар перестройки на очередном совещании чиновники меня спросили: «Вадим Васильевич, а вы как собираетесь перестраиваться?» А я ответил: «Знаете, если рояль хорошо работает, зачем его перестраивать, так и звук можно испортить». Если наметил цель, то иди к ней до конца, не сворачивая в угоду конъюнктуре. Я счастлив, что у нашего театра после стольких лет мытарств наконец-то появился красивый уютный дом, куда с удовольствием приходят дети. Сейчас в театре новый главный режиссер, заслуженный артист России Олег Пономарев – человек молодой, творческий, увлеченный. Чему-то он учит нас, что-то сам перенимает. Мое дело будет продолжено, и это главное.

Сергей Малюков

"Липецкая газета", 16 июля 2009