Абрам Роом

28 июня 1894, Вильно — 26 июля 1976, Москва.

Режиссёр, сценарист, актёр, композитор.

Заслуженный деятель искусств РСФСР (1950).
Народный артист РСФСР (1965).

В 1914-1917 годах учился в Петроградском психо-неврологическом институте, в 1917-1922 годах — на медицинском факультете Саратовского университета.

Параллельно учёбе работал в Саратовском отделе искусств преподавателем, был ректором Саратовских высших государственных мастерских, режиссёром в Показательном и Детском театрах.
С 1923 года — режиссёр театра Революции в Москве, сорежиссёр Мейерхольда по спектаклю «Озеро Люль». Режиссёр и педагог Высшей педагогической школы ВЦИК в Москве. В 1925-1934 годах — педагог ВГИКа, доцент.
С 1924 года — режиссёр киностудии Госкино, Совкино, Союзкино. С 1936 года — режиссёр киностудии Украинфильм, с 1940 года — режиссёр киностудии «Мосфильм».
Художественный руководитель фильмов «На графских развалинах» (1957), «Дело № 306» (1956). Автор сценария фильма «Ветер» (1926), снялся в фильме «Поцелуй Мэри Пикфорд» (1927).

Абрам Роом начинал в 1920-е годы, в первом, прославленном поколении кинематографистов. Тогда в кинокритике бытовало такое определение: «Большая пятёрка советского кино: Сергей Эйзенштейн, Всеволод Пудовкин, Лев Кулешов, Д. Вертов, Абрам Роом».

Он создавал своё направление в кино. Главное — актёр и даже театральный, психологизм, бытописательство. Его кинематографический почерк сегодня назвали бы гиперреализмом, имея в виду сверхвнимание к среде, атмосфере действия, игре исполнителя с вещью, внутреннему состоянию человека. Найти себя ему помогал докинематографический опыт: учение у великого психолога В. Бехтерева, изучение книг З. Фрейда, профессиональное занятие медициной, работа в театре.

Новаторство двух его самых совершенных немых фильмов — «Третья Мещанская» и «Привидение, которое не возвращается» — сделало его европейской кинознаменитостью. Его будут называть родоначальником эротического кино и считать одной из предтеч итальянского неореализма.

Интерес режиссёра к внутреннему, частному человеку, с его интимной жизнью, эротическими чувствами отдавало эстетической крамолой. К середине 1930-х годов она стала недопустимой. И потому подвергся запрету «как идеологически вредный, формалистический", непонятный, на 30 лет был похоронен в архиве фильм «Строгий юноша». Под таким прессом началась драматическая полоса длиною в 20 лет, когда он будет снимать только официально дозволенное, идеологически одобренное.

Правда, и в этом прокрустовом ложе он, умный, недюжинный художник, порой умел создать большой роомовский фильм. Например, в кинотрагедию военных лет «Нашествие» (по пьесе Леонида Леонова). Но следующие за этим фильмы 1940-х — начала 1950-х годов дышат идеологическим верноподданничеством и мертвящим мастерством.

И вдруг после неудач, забвения, семилетнего молчания наступил поздний ренессанс. Роому было 70, когда в 1964 году он снял «Гранатовый браслет». За Куприным последовал Бунин (не разрешенные к постановке «Солнечный удар» и «А вышло совсем, совсем другое»), за ним Чехов («Цветы запоздалые») и, наконец, Максим Горький («Преждевременный человек» по пьесе «Яков Богомолов»). На это ушло 10 лет далеко не молодой жизни.

Перечитав на экране своих самых любимых русских классиков, Роом создал цикл фильмов о любви, «посвященных музыке, величию женщины, красоте человеческого труда». Эта «песнь торжествующей любви» была и романтичной и эротичной, психологичной и бытоописательной.

Просветленным и жизнеутверждающим оказался эпилог противоречивой и драматической судьбы режиссёра. Так он вернулся к себе самому, в мир той этики и культуры, тех ценностей, которые его сформировали ещё там, в золотом XIX веке.

Лауреат Сталинских премий (1946 — за фильм «Нашествие», 1949 — за фильм «Суд чести»).