Фёдор Добронравов (II)

Знаменитый кинооператор «Неуловимых мстителей» Федор Борисович Добронравов не один десяток раз давал интервью. Являясь заслуженным деятелем искусств России, лауреатом премий «Оскар» и «Серебряный лев» он по-прежнему остается одним из символов советского кинематографа, творческой фигурой глобального масштаба.

Примечательно, что даже в свои 84 (2 сентября этого года Добронравов отметит 85-летие) Федор Борисович не теряет энтузиазма и продолжает снимать кино. Мы с большим удовольствием встретились с этим интереснейшим человеком и задали ряд вопросов...

-Федор Борисович, хотелось бы начать нашу беседу с вашей оценки ситуации в новом «постсоветском» кинематографе. На каком уровне, на ваш взгляд, находится российское кино сегодня?

-Вместе с советской эпохой, безвозвратно ушла и эпоха советского кинематографа. В России наступила эра кинопродюсерства. Теперь важно не только сделать хорошую картину, но и заработать на ее прокате. И если в союзе киноискусство опекало государство, то сегодня все решает продюсер. Как, впрочем, и в Америке.

До распада СССР я поименно знал всех, кто работал в этой сфере. Сейчас не знаю никого. Великие мастера ушли, все надежды возлагаются на молодое поколение.

В целом, кино в России, возрождается. Появляются молодые, очень талантливые кадры.

-Каково ваше впечатление от новых российских телесериалов? В частности, от новой экранизации романа Булгакова «Мастер и Маргарита»?

-Сегодняшние сериалы до боли однотипны. Большинство из них напоминают низкопробные американские боевики.

Что касается «Мастера и Маргариты», то мне понравилось не все. Разгул режиссерской фантазии ничем не обоснован. Это уже не Булгаков, а его вольная интерпретация. У людей не читавших оригинала, может сложится совсем другое понимание глубинной сути книги.

Разочаровало и то, что Владимиру Бортко не удалось перенести на экран дух того времени. Не спорю, Басилашвили сыграл прекрасно. Остальные актеры, на мой взгляд, не смогли вписаться в атмосферу той эпохи.

Этим же недугом страдает и новый «Золотой теленок». Даже Олегу Меньшикову, на которого сегодня возлагаются большие надежды, не удалось спасти телесериал. Перенести на экран дух времени - большое искусство. Современным режиссерам, это, к сожалению, удается крайне редко.

-Полностью согласен с вами. Невольно вспоминаются «Неуловимые мстители». Атмосфера гражданской войны перенесена на экран виртуозно. Как вам это удалось?

-Оператор очень зависит от режиссера. У меня была конкретная задача - внести в картину краски. Вообще, все операторские качества и обязанности можно выразить в незамысловатых стихах:

Романтик душою,

Ремеслом чародей.

Я жрец объектива,

Экрана факир.

Заставлю я толпы людей

Моими глазами,

Рассматривать мир.

-В чем же, все-таки, секрет такой популярности «Неуловимых мстителей»?

-»Неуловимые», и по сей день, смотрятся на одном дыхании. Фильм пронизан романтикой подвига. Секрет популярности кроется в образе четырех ребят. Их «аромат юности» и великолепная актерская игра завораживают зрителя.

Скажу откровенно, третий фильм - «Корона российской империи», мне не понравился. Главные герои стали взрослые и вместе с ними пропала вся юношеская романтика. К тому же в картине много повторов. По сути дела в ней нет «изюминки» двух первых фильмов.

-Несколько номеров назад в «Русском базаре» были опубликованы воспоминания творческих людей Нью-Йорка о Борисе Сичкине - легендарном артисте, который изумительно сыграл роль Бубы Касторского в «Неуловимых»...

-Борис - гениальная фигура. Когда мы начинали снимать первую серию «Красных дьяволят» (первоначальное название «Неуловимых мстителей»), все роли были распределены. Для знаменитой сцены в ресторане был подобран пожилой одессит.

Совершенно неожиданно нам предложили посмотреть артиста Бориса Сичкина. В течение двух часов он показывал съемочной группе юмористические интермедии и травил анекдоты. Мы помирали с хохоту. Его уникальное чувства юмора привело нас в восторг.

Сичкин горел желанием сниматься. И в последний момент, он оказался в списке актеров. Кстати, последующая сцена в контрразведке (вторая часть «Неуловимых») придумана именно им.

Роль Бубы Касторского принесла Сичкину колоссальную популярность. Народ шел на его концерты с конкретной целью - увидеть Бубу «живьем».

Борис Сичкин был моим другом. Часто бывал у меня дома в Москве и Нью-Йорке. Очень жаль, что он ушел от нас. Это невосполнимая потеря для всех нас...

-Знаю, что вы работали с Акирой Куросавой - одним из лучших режиссеров за всю историю кинематографа. Расскажите подробнее о вашем сотрудничестве...

-Я был одним из операторов в совместной советско-японской постановке «Дерсу Узала» - экранизации книги В. К. Арсеньева.

Куросаву очень интересовала философская тема человека и природы. Когда он приехал на кинофестиваль в Советский Союз, в разговоре с нашим «кино начальством» он сказал, что не против был бы снять картину на территории СССР. У него даже был готовый сценарий, но природа в Японии не годилась для съемок.

Вскоре была достигнута договоренность о съемках. Фильм снимали почти полтора года, так как по сюжету, нужно было захватить весну, лето и осень.

Тематика картины волновала людей того времени. Лента с успехом прошла по всему миру. В 1975 году «Дерсу Узала» был удостоен премии «Оскар» за лучший иностранный фильм.

-Каким вы запомнили Акиру Куросаву?

-Акира Куросава - очень интересная личность. Величайший режиссер, который вывел Японию на мировую кино арену. Подарил миру «Расемона» - один из самых гениально сконструированных фильмов всех времен и народов.

Куросава был очень экстравагантным, необычным человеком с потрясающим чувством юмора. Всегда все лично проверял и доделывал на съемочной площадке.

У него была своя съемочная группа. Мне очень хорошо запомнилась девушка по имени Нагами, исполнявшая функции секретаря и помощника.

-Вернемся к постсоветскому кинематографу. Кого из русскоязычных режиссеров и актеров вы бы выделили в первую очередь?

-Мне очень нравятся работы Валерия Тодоровского. Необыкновенно талантливый и одаренный парень. Александр Рогожкин - сильный профессиональный режиссер. Очень понравился его фильм «Кукушка». Люблю картины Владимира Бортко.

Из актеров последнего времени, хорошую игру демонстрирует Юрий Степанов, запомнившийся по телесериалам «Штрафбат» и «Гражданин начальник».

Хороших актеров и режиссеров очень много. Всех - не перечислишь.

-Федор Борисович, смотрите американские фильмы? Ходите в нью-йоркские кинотеатры?

-Стараюсь не отставать от мирового кинематографа. Хотя, признаться, больше меня волнует будущее нашего российского кино. Сейчас, например, с нетерпением жду «Дневной дозор». Очень хочется оценить уровень этого сверх популярного в России фильма.

В кинотеатрах, конечно, бываю. Но все равно мне требуется переводчик, так как в английском я не очень силен.

-Как проводите свободное время?

-Состою в организации ветеранов Второй мировой войны, руководит которой Леонид Розенберг. Снимаю все знаменательные события из жизни нашей организации - праздники, юбилеи, памятные даты. Снимаю и монтирую небольшие фильмы с помощью своей полупрофессиональной 16-мм камеры. В ближайших планах снять документальный фильм о балетной школе.

Как видите, любовь к творчеству с годами не иссякает. Если бы я приехал на 15-20 лет раньше, то наверняка бы успел поработать в Голливуде.

-Остается пожелать вам крепкого здоровья и удачи во всех начинаниях. Очень приятно было побеседовать с человеком, влюбленным в свое дело.

-Большое спасибо. Желаю успехов всему коллективу «Русского базара». И смотрите хорошее кино!

Михаил Соболев

Русский базар №8 (514), 2006

Нью-Йорк называют столицей мира. Сюда приезжают самые известные политики, художники и бизнесмены, самые яркие личности нашего времени. Их мнение интересно многим. А в Нью-Йорке их ждет Виктор Топаллер, который умеет разговорить даже самого замкнутого человека. Тем более, что со многими гостями его связывают давние дружеские узы...

- У нас в гостях оператор Федор Добронравов. Федор Борисович, вы ведь до Берлина дошли?

- Да. Случилось так, что мне с моим корпусом прорыва пришлось штурмовать рейхстаг. И я был свидетелем водружения флагов, знамен, что только можно было, флажков на рейхстаге, на Брандербургских воротах. И даже у меня есть фотографии, остались как память… Но в истории все по-другому.

- В истории Егоров и Кантария. А правда, что матерные слова тоже писали на рейхстаге?

- Вы знаете, что там только не было написано! Живого места не было. Каких только надписей не было! И, ясное дело, матерные слова тоже.

- Федор Борисович, объясните мне, пожалуйста, я не очень понимаю… Вы ведь уже были кинематографистом, учились во ВГИКе. Мы знаем многих фронтовых операторов. А вы были простым солдатом с автоматом, а не с камерой. Почему?

- Вы знаете, так сложилась ситуация. Под Москвой было очень тяжелое положение, и всех мобилизовали на оборону столицы. Была зима, мне пришлось просто идти в ополчение. И вот там я пробыл некоторое время, потом меня ранило, осколком немножко повредило ногу, и я оказался в госпитале. Потом эвакуировался с военной академией имени Фрунзе, летом начинал работать. И оттуда уже попал на Северо-Кавказский фронт. Вот там началась моя настоящая, боевая жизнь невероятной сложности и трудности.

- И никто тогда не подозревал, что молодой солдат, который учился операторскому искусству, вернется с войны и снимет фильмы: «Неуловимые мстители», «Новые приключения неуловимых», «Попрыгунья», а потом еще умудрится получить «Оскара», поскольку будет оператором-постановщиком у гениального Акиро Куросавы на картине «Дерсу Узала». Но до этого еще далеко… Вот вы написали матерное слово на рейхстаге, вернулись домой. Пудовкин, Довженко - вас с ними сталкивала жизнь?

- А как же! Случилось так, что я вернулся в институт, закончил его и сразу попал на студию «Мосфильм». И сразу в съемочную группу Александра Довженко. Он ставил очень интересный фильм по мотивам повести Анабеллы Дьюкар «Прощай, Америка». Фильм очень острый, но он не увидел экрана. Его смыли.

- Почему? Очень проамериканский получился или очень антиамериканский?

- Очень антиамериканский. И, очевидно, так как Сталин смотрел и подписывал все запускаемые фильмы, он взял и вычеркнул эту картину из плана. Это я точно знаю. У Довженко даже был сердечный приступ.

- Подождите, я не понимаю… То есть тогда с Америкой надо было дружить, и фильм оказался не «в жилу»?

- Да, нужно было дружить. А период был уже послевоенный, надо было менять тактику... Картина была уничтожена. Ничего не осталось от нее.

- Вы снимали, на мой взгляд, один очень плохой фильм. Фильм по жуткому сценарию одного из самых бездарных и отвратительных российских драматургов. Я имею в виду «Стряпуху» софроновскую. Вы на меня не обиделись за это определение?

- Нет, я на вас не обижен. Вы понимаете, я был счастлив, что снимал его, поскольку «Стряпуха» свела меня с Кеосаяном. Очень интересный режиссер! И с этой картины у нас началась творческая дружба, мы впоследствии сделали картины «Неуловимые мстители», «Новые приключения неуловимых».

- Вас не только с Кеосаяном судьба свела на «Стряпухе», но и с молодым Высоцким.

- Вы знаете, он играл очень маленькую роль. Его пригласил сам Кеосаян. Ему играть-то там нечего было, он просто пел песенку. Его сделали таким рыжим... Он очень возмущался, но нужно было. Но другое было очень интересно! Мы снимали в поле, жара, и вот перерыв на обед. И вот мы сидим, и Высоцкий берет гитару и начинает петь. Я впервые в жизни услышал тогда его песни, его голос, такой блатной немножко. И это было очень интересно и очень здорово!

- Федор Борисович, а как вы думаете, Кеосаян постановкой этого безобразия открыл себе дорогу в кинематограф? Раз поставил «Стряпуху» Кеосаян, раз снял «Стряпуху» Добронравов, значит, им уже все можно - они проверенные, хорошие советские люди?

Русский экспресс 8/29/2013, Выпуск № 545