Степь (1977)

Как эти выходы в степь хороши!

В художественном фильме "Степь" все начинается и продолжается в точнейшем соответствии с книгой. Только уже не слова писателя будят наше воображение, передают течение мыслей и впечатления девятилетнего Егорушки, а как бы сама степь распахивает нам свои просторы, заставляет вдохнуть её терпкий воздух, зажить одной жизнью с её людьми.

...А между тем бричка уже катится по степи. Повстречалась ей и полусонно улыбнулась, слегка приподняв голову с воза со снопами, пухлая, изморенная зноем девка. Отец Христофор, сидящий в бричке вместе с дядей Егорушки Иваном Ивановичем Кузьмичовым, весь во власти воспоминаний и поучений в духе некогда зазубренных им "философии и риторики". А мимо брички бегут бурьян, холмы, каменные бабы. Парит коршун. Машет крыльями мельница. А надо всем ощутимо нависает зной и тяжелая тоска.

Путники устраивают привал. Закусывают. Пока Иван Иванович и Христофор дремлют, кучер Дениска предлагает Егорушке попрыгать наперегонки на одной ноге. Потом Егорушка бродит один и слышит плач. Он идет как бы из-под земли. Кажется, плачет трава, сама степь. Правда, Егорушка вскоре обнаружил, что пела голенастая баба, которая, стоя за пригорком, что-то просеивала в решете. Но впечатление, что голосила сама степь, осталось...

Читатель может проверить: постановщик ничего не пропустил, ни одной важной подробности не оставил без внимания. Он верен каждой запятой Чехова и вместе с тем, следуя слово в слово за автором, живет в свободной стихии его поэзии и философии.

Сразу же два образа возникают в фильме: степь и люди. Степь втянула людей в свое пространство и как будто приняла на себя черты каждого из них порознь и всех вместе. В своей заброшенности она выражает их общую горемычную судьбу.

Георгий Капралов

"Советский Экран", № 12, 1978 год