Сибирский дед (1973)

Эту картину забыть нельзя... Вот ее последние кадры: давящая тишина и снега, бесконечные снега. То ли от мороза, то ли от ненависти побелели глаза офицера, что вглядывается в эту заснеженную даль. Только что прошел головной отряд красноармейцев, пробивающихся к окруженному белыми Якутску. Бойцы не заметили золотопогонной беды. Проехали..

И, в штабной кибитке, что двигалась за отрядом, поверили утренней тишине. Только женское сердце сжимается от дорожных нелегких снов. Возвращают они сестру милосердия Настю к тем страшным дням, когда белые опустили на веревке в колодезный сруб ее мужа и живьем заморозили в ледяной воде...

Может, это просто так вспомнилось, померещилось в холодном скрипе полозьев... Тишина... Но пройдет мгновение — закрутятся на конях всадники, не зная, откуда летят смертельные пули: засада!

Горячим будет неравный смертельный бой. И погибнет в том бою красный военком, погибнет, чтобы встать потом вместе с бойцами своими легендой в народной молве...

В тишине возникнут последние кадры фильма — строки телеграммы:

«Срочно. Особо секретно. Командующему пятой армией Уборевичу И. П. 6 марта 1922 года. На льду Лены у деревни Табага попал в засаду штаб командующего войсками Якутии и Северного края Каландаришвили Н. А.».

...Такой вроде бы скупой строкой заканчивается фильм «Сибирский дед». Скупой документальный аккорд в финале картины с протокольным перечислением имен двенадцати героев, погибших в бою, словно заново освещает историю последних лет жизни легендарного человека, героя гражданской войны в Сибири Нестора Александровича Каландаришвили. Историю, в которой рука об руку будут идти документ и легенда, биография и сказ, поэзия реалистической достоверности и романтическая приподнятость правды.

Впрочем, все это естественно. Сценаристу Сулико Жгенти, автору «Отца солдата», «Тепла твоих рук», «Саженцев», вообще свойственны стремление раскрывать поэзию в будничном течении жизни, глубокая человечность и в то же самое время стремление к философскому осмысливанию событий прошлого и настоящего. Режиссер Георгий Калатозишвили, судя по картинам «Я, следователь...» и «Смерть филателиста», тяготеет к острому сюжетному мышлению, а оператор Давид Схиртладзе — к поискам живописных, поэтически насыщенных композиционных решений.

Все эти творческие пристрастия в той или иной мере отразились на образном строе картины. Но, как известно, недостатки есть продолжение достоинств. «Сибирский дед», к сожалению, подтверждает справедливость такого парадокса. Сюжет остр и динамичен, но он порой не дает актерам возможности для глубокой разработки характеров. Некоторые эпизоды вторичны (лагерь белогвардейцев). Вообще второй план в фильме «прописан» менее объемно и колоритно. Жаль, что из-за этого не обрели полноты дыхания такие важнейшие исторические лица, как Постышев и его соратники, сыгравшие, пожалуй, решающую роль в политическом становлении главного героя, прошедшего путь от анархического бунта к революционному самосознанию, к партии большевиков.

Все же фильм подкупает многим. И прежде всего прекрасным, многогранным образом Нестора Каландаришвили. Народный артист Грузинской ССР Додо Абашидзе находит удивительно простые, выразительные средства и краски для раскрытия своего недюжинного героя. Он показывает нам, как растет человек в революции, как обретает особую нравственную силу. В этом смысле особенно важными являются эпизоды, связанные с деревней Савватеевкой, где белые каратели измывались над мужиками, сочувствовавшими Красной Армии, а отряд анархистов, укрепившийся в соседнем селе, не пришел к ним на помощь. Несмотря на то, что с иными из этих анархистов Каландаришвили был в сибирской ссылке, он вершит свой суровый суд, а потом выступает с горькой речью перед бывшими соратниками: «Больше десятилетия принадлежу к партии анархистов. И сейчас стыжусь этой принадлежности». В нем происходит некий важный перелом, и он добавляет, сурово глядя на черное знамя: «Это — скатать! Революция борется под красным знаменем, Не будем выделяться...» И это сказано так весомо, так непререкаемо и авторитетно, что никто не смеет ему возразить.

...Памятник Нестору Александровичу Каландаришвили украшает сегодня маленький грузинский городок.

...Другой памятник ему стрит в Иркутске...

А теперь живая память о легендарном военкоме донесена экраном.

Ю.Черепанов

«Советский экран» № 17, 1974 год