Прозрение (1965)

Фильм начинается с того, что из трудовой колонии освобождают юношу Камала Садыкова. Оказавшись на воле, он вспоминает, как два года назад произошел его первый серьезный разговор с отцом. Эта первая ретроспекция — воспоминания Камала—переходит в следующую ретроспекцию — рассказ его отца, Акбара Садыкова, о том, как он вернулся с войны слепым, как встретился со своей будущей женой Фаридой и бывшим другом Рустамом. Затем мы видим Камала на берегу реки, где он случайно сталкивается со своей знакомой девушкой Гульчехрой. Снова идут воспоминания — сперва Гульчехры, потом опять Камала, и постепенно так запутываешься в этих бесконечных ретроспекциях, заключенных одна в другую, как матрешки, что фильм начинает напоминать ребус.

Зачем понадобилась эта невероятная усложненность? Ведь за многозначительностью фильма, за всеми этими попытками повторить причудливые изгибы «потока сознания» совершенно теряется мысль.

Режиссура фильма так же вычурна, как и его драматургия.

Наисовременнейшие интерьеры из бетона и стекла, долгие проходы через какие-то тоннели, где так гулко, так эффектно звучат таги, многозначительные наплывы и необычные ракурсы, благодаря которым поверхность земли вдруг располагается по диагонали к экрану (мы имеем в виду сцену, когда Рустам выбегает из помещения артели),— весь этот мощный арсенал изобразительных средств представлен на экране, и — странное дело! — он кажется нам старомодным. Авторы так старались, чтобы было современно! А фильм устарел раньше, чем добрался до экрана. Странно? Нет, это, пожалуй, вполне естественно. Произведения, создатели которых гонятся лишь за формой, очень быстро изживают себя. Стремление по-новому, по-своему рассказать о жизни расширяет и обогащает изобразительные средства кинематографа, но они, в свою очередь, должны вновь обращаться к жизни, питаться ею.

Первые кадры фильма «Прозрение» — проход Камала по городу — свидетельствуют о том, что режиссер Ш. Аббасов и операторы М. Пенсон и Т. Эфтимовский—способные люди: им так хорошо удалось передать на экране радостное чувство свободы и удивление Камала при виде праздничной суеты большого города, от которой он уже успел отвыкнуть. Точно, яростно и выразительно сделана сцена, когда Хадича выгоняет из дому слепого Мурата.

Хочется верить, что все дальнейшие формальные излишества фильма — лишь своеобразная «болезнь роста.

Т.Хлоплянкина

«Советский экран» № 19, 1966 год

Если Вы располагаете дополнительной информацией, то, пожалуйста, напишите письмо по этому адресу или оставьте сообщение для администрации сайта в гостевой книге.
Будем очень признательны за помощь.