Пой песню, поэт... (1971)

«Спутник кинозрителя», март 1973 года

Маяковский говорил о себе: «Я поэт. Этим и интересен». И вот режиссер С. Урусевский предпринял дерзкую попытку, пожалуй, не имеющую себе равных во всей истории кинематографа: он решил рассказать о поэте, держась не жизненной канвы, а канвы его творчества.

Имя Есенина, казалось, облегчало эту задачу — в стихах этого открыто исповедального поэта жизненные, автобиографические мотивы распознаются даже невооруженным глазом. И ранние скандалы в снобистских салонах, и жизнь в деревне первых послереволюционных лет, и паломничество, скажем, на ориентальный Восток или в индустриальную Америку — все эти факты биографии легко и естественно переплавлялись в факты поэзии. Тут, правда, нужна существенная оговорка: в стихах Есенина перед нами предстает все-таки не он сам, а его как бы Второе Я, то, что в литературоведческих статьях фигурирует под шифром Поэта или Лирического Героя. Это он, Лирический Герой, например, ссорится и мирится с Анной Снегиной, а не Сергей Александрович собственной персоной. Но сценарист Г. Шпаликов с самого начала пренебрег этой подробностью. Перед ним, как и перед режиссером, не стояла задача запечатлеть и проанализировать реальные беды и тяготы весьма сложной и трагически оборвавшейся жизни большого русского поэта; их не интересовало то, что осталось за кромкой стихов Есенина. Они как бы убеждены, что ничего такого и не было, или оно — то, что было, — не имеет специального интереса. Они занялись только стихами. Стихи звучат как диалоги персонажей, стихи взяты как ремарка и развернуты в пейзажные или декоративные изыски, наконец, стихи просто звучат из-за кадра, комментируя, а иногда и дублируя изображение.

Грех иллюстративности был бы неизбежен, если бы фильм создавал другой режиссер. Ибо С. Урусевский, по первой своей профессии — оператор, причем, до сих пор остающийся одним из лучших наших операторов, на основе есенинских мотивов расшивает свои собственные поэтические узоры. Ведь возможна выставка не просто иллюстраций художника такого-то к рассказам или стихам такого-то, а, скажем, фантазий, свободной игры вдохновенной кисти на тему этих рассказов. Возможны музыкальные сочинения одного композитора на темы, подсказанные другим, иногда современником, а иногда и предшественником.

Так точно и в данном случае перед нами особого рода сплав — поэзия Урусевского и Есенина вместе. И там, где этот сплав оказывается чем-то необычным, привлекающим наше внимание, там фильм смотрится с интересом. Там же, где смысл эпизода не поднимается над трафаретной прописью из школьного учебника литературы, там терпят поражение разом все создатели картины. Кажется, что сами стихи Есенина тускнеют в этих сценах. Впрочем, его вины в этом нет…

Кинокритик Виктор Демин