Осень, Чертаново... (1988)

Для режиссера Игоря Таланкина, например, поставившего при участии Дмитрия Таланкина фильм «Осень, Чертаново...», образ тотального зла синонимичен уже всей цивилизации сразу. Мосфильмовское объединение «Время», выпустившее одновременно с этой картиной «Трагедию в стиле «рок» С. Кулиша, видимо, твердо ступило на путь апокалипсического фильма. Ничего, разумеется, смешного в этом нет. Даже если все законные тревоги по поводу судьбы сегодняшнего мира облачены и у Таланкина, и у Кулиша в высокопарно-устрашающую символику, простительную разве что для вгиковского первокурсника. Непонятен прежде всего банальный привкус элитарности в самооценке героев, который создатели фильма «Осень, Чертаново...», похоже, всерьез восприняли из литературного источника — повести «Ум лисицы» Г. Семенова. На экране воспроизведен — ни больше ни меньше — технократический рай в эпоху своего упадка.
Так что же рушится в фильме Игоря Таланкина? Что заставляет его метаться между отвлеченными абстракциями и вполне прозрачными намеками, предусмотрительно уравновешивая разговоры героев о сверхлитературе и сверхкино (якобы чреватые фашизмом) портретами К. У. Черненко, «списывающими» действие картины на застой? «Неопределенность нравственного чувства и растерянность перед жизнью — это ведь признаки не доведенной до конца работы сознания». Это цитата из фильма «Осень, Чертаново...». Своего рода его саморефлексия, призванная, видимо, выдать заурядное раздражение за интеллектуальное напряжение.

Вячеслав Шмыров

«Советский экран» № 6, 1989 год