Три сестры (1994)

Если бы этого киноварианта «Трех сестер» не было бы, его следовало бы выдумать! Во всех интервью Сергей Соловьев, между прочим, заслуженно имеющий славу «самого литературного из отечественных режиссеров», который снял удивительный по проникновению в стиль пушкинских «Повестей Белкина» телефильм «Станционный смотритель», заявлял о том, что «это нормальная экранизация нормального Антона Павловича». А идея взяться в кино именно за эту пьесу пришла к нему после того, как студенты актерско-режиссерской мастерской во ВГИКе сыграли несколько раз в реальном московском доме на Басманной, который выглядел как чудом уцелевший очаг давно исчезнувшей культуры. Интерес к интерпретации Соловьева подогревался еще и тем, что он объявил о своем намерении в театре поставить все пьесы Чехова и уже реализовал первый замысел в спектакле «Чайка», а параллельно конкурент Борис Бланк успел выпустить ленту «Если бы знать. » — свободное гипотетическое продолжение «Трех сестер». Кроме того, специально был приглашен немецкий актер Отто Зандер, игравший в театральной постановке признанного мэтра Петера Штайна. Картину Сергея Соловьева начинаешь смотреть все-таки не без расположения к режиссеру, который решился в переходное и запутанное время (каковым оно было и в момент создания пьесы, в канун предгрозья русско-японской войны и первой революции 1905-07 годов) снять заведомо не зрелищную и демонстративно лишенную всяческих аллюзий простую историю семейной жизни в начале века. Но вскоре ощущение неистребимой фальши, какого-то скверно сыгранного школьного спектакля (хотя в соловьевском же раннем фильме «Сто дней после детства» советские школьники вполне искренне и с неподдельными чувствами воспроизводили «Маскарад» на сцене пионерского лагеря), натужно манерного действа, усиленно выдаваемого за естественное, такое, как в натуральной жизни, — все это невыносимо начинает раздражать. И как ни парадоксально, именно преувеличенно притворная интонация Наташи, которая всегда воспринималась как образчик неискоренимой пошлости, вдруг оказывается выигрышнее, чем абсолютно занудные и мертворожденные реакции тех, кто искусственно тоскует в глуши российской провинции. Однако верхом безвкусицы, своеобразным глянцевым вариантом нынешней рекламной и печатной продукции, гимном во славу победившей пошлости становятся сладостно-красивенькие кадры из детства трех сестер, снятые одним из лучших наших операторов Юрием Клименко. Дальше уже некуда — полное перерождение, потеря эстетических и нравственных ориентиров. Опровергая классика, можно сказать: «Красота погубит мир».