Зависть богов (2000)

Про это

Время действия «Зависти богов» — начало 80-х, теперь уже былинные годы застоя. Западный мир упивался сенсационными откровениями «Последнего танго», а у нас подобное держали за порнографию и по факту нелегального видеопросмотра могли дать срок — как за хранение антисоветской литературы.{}

Отсутствие секса на советском экране компенсировалось русским эросом — то есть душевностью-духовностью. А также гиперсоциальностью героев и особенно героинь — в век невинности именно у героинь происходил затяжной роман с Властью. И то был, как ни странно, полноценный кинематограф. (Временами — на мой вкус — изысканно эротичный. Разве не эротично, к примеру, «Зеркало» Тарковского в эпизодах с Маргаритой Тереховой?){}
Базовый комплекс советского человека — покорность Власти как мистической силе — сполна отыгран в картине. Просто любовная история, просто любовники — нет, не тот замес, не то впечатление. Нужна «глобалка», нужна надперсональная воля, ее роковое вмешательство — только тогда адюльтер станет полноценным сюжетом. Советский нарратив бессмертен: Власть с большой буквы все еще контролирует и фиксирует творческую волю художников. Забавно: третий в любовном треугольнике — вовсе не Сонин муж и не законная жена ее возлюбленного, а чудовище по имени Советская Власть. С женой героя все обошлось где-то за кадром, он сообщил Соне, что начал бракоразводный процесс. С мужем Соня решила вопрос быстро и почти безболезненно. Он было пустил в ход руки, но скорей по инерции, для порядка, препятствий же чинить не стал, хотя еще как мог. Соня тут же бросилась вить новое гнездо. И если б не «империя зла», потопившая южнокорейский самолет, а с ним и любовную лодку героев… Если б не это, не высылка героя в двадцать четыре часа как персоны non grata (он опубликовал резкую антисоветскую статью во Франции), то фильм бы просто не состоялся. Ибо истинным смыслом «Зависти богов» является вовсе не любовь, а ее невозможность.

Елена Стишова

«Искусство кино» №9, Сентябрь 2000