Расколотое небо (1964)

Расколотое небо

В финале этого фильма, поставленного Конрадом Вольфом в 1964 году, звучат слова старой немецкой песни:

"Буду следовать за тобой

По земле и по морю..."

Произносит эти слова молодой химик Манфред Хэррфурт, покинувший ГДР и теперь находящийся в Западном Берлине. Рядом с ним его подружка Рита Зайдель. В душе Манфреда теплится надежда, что она, приехав сюда повидаться с ним, тоже останется здесь. Девушка, обычно очень искренняя в своих реакциях, отвечает удивительно холодно: "Что они знали, те, кто сочинял такие песни?" Помедлив, она спрашивает своего возлюбленного: "Раньше влюбленные перед расстованием отыскивали звезду, на которой по вечерам смогут встречаться их взгляды. А нам что искать?" На это он осторожно возражает: "По крайней мере небо-то разделить не смогут".

Все так же мягко, но убежденно она произносит: "Смогут. Небо делят прежде всего".

Сцена эта важна для понимания не только сюжета, но и философского настроя фильма, его стиля. Столкновение мировоззрений, положенное в основу фильма, воспринимается как сложный, противоречивый процесс, в котором правота позиции вовсе не установлена заранее и, следовательно, то или иное положение не может быть сразу принято или отвергнуто.

Рассказана история о любви, ее зарождении, счастливых моментах, а затем ее кризисе и финале. Авторы фильма относятся к своим героям с глубоким и доброжелательным сочувствием, можно даже сказать, что они смотрят на них любящими глазами, подчеркивая в каждом что-то сугубо индивидуальное, личное, особенное, только ему присущее.

Манфред, который позже, покинув ГДР, солидаризируется с врагами республики, воспринимается как человек трагических внутренних конфликтов (это очень достоверно передал исполнитель роли Эберхард Эше). Позиция его отца, мещанина и оппортуниста, в прошлом члена нацистской партии, претит ему.

Однако взгляд молодого химика с той же беспощадностью обращен и на весь окружающий мир, находящийся в процессе ломки. Манфред не понимает ни различных причин, ни сложных кривых развития тех явлений, с которыми сталкиваются его собственные представления о мире. Все, что ему не нравится, он подводит под формулу: "Краеугольным камнем всякой истории всегда является несчастье отдельного человека".

Если индивидуалистическая позиция Манфреда в период столкновений с фашизмом содержала позитивные моменты, то позже она мешает Манфреду правильно оценивать проблемы развития нового строя и помогать разрешать их.

Когда ему не удается сразу получить патент на свое изобретение, он отказывается от борьбы и в чинимых ему препятствиях находит желанный повод, чтобы покинуть родину. Тем самым он лишается и своей любви. Потому что Рита не в состоянии хотя бы просто понять его шаг, не говоря уже о том, чтобы последовать за ним. Правда, она не сумела отговорить любимого от этого рокового поступка.

"Иногда я думаю, мне следовало быть на несколько лет старше", - говорит она однажды, когда интуитивно начинает понимать, какой безмерной человеческой силой надо обладать, чтобы изменить направление мыслей Манфреда Хэррфурта, которого можно сравнить с трагическими характерами, представленными в советском киноискусстве Григорием Мелеховым из "Тихого Дона" и в польском - Мацеком Хелмицким из "Пепла и алмаза", - с героями, в силу жизненных обстоятельств оказавшимися между двух фронтов в классовой борьбе, обреченными на гибель на стороне их врагов.

Хотя зритель поначалу воспринимает Манфреда как бы беспристрастно, но по ходу фильма дистанция между ним и героем увеличивается.

Трудно согласиться с крайне сложной композицией фильма. Правда, нужно отметить, что Криста Вольф, автор знаменитого романа, по которому поставлен фильм, для своего литературного произведения избрала тоже усложненную композицию, которая в принципе сохранилась и при экранизации.

Любовная история с ее трагическим концом излагается не прямо и не в естественной последовательности, а в своеобразно построенном "втором плане" и с помощью сложных реконструкций событий. Вначале физическое действие в фильме подается в виде ретроспекции, как материализация устного пересказа истории Ритой (Рената Блюме). Ее поэтический комментарий органически объединяет события. Таким образом, все излагается с точки зрения Риты, для которой происшедшее стало уже достоянием прошлого. Героиня оправляется от душевного кризиса и, вспоминая сейчас о том, что произошло с нею и Манфредом, безжалостно подводит черту под прошедшим, вновь обретая душевное равновесие. Сопоставляя жизненный путь Риты, процесс ее духовного созревания с этапами тревожного, беспокойного развития Манфреда, отчетливо воспринимаешь последние как цепь ошибок и заблуждений. Рассматривая их не изолированно от центральных проблем фильма, а на широком жизненном фоне, авторы тем самым подчеркивают субъективную ограниченность Манфреда.

В университете, где Рита начинает учиться на педагогическом факультете, и на вагоностроительном заводе, где она проходит производственную практику, ей приходится сталкиваться с ситуациями, которые, возможно, она воспринимала бы так же однозначно и односторонне, как Манфред, если бы ее не окружали люди, стремящиеся не отступать перед трудностями.

Так, например, она становится свидетельницей того, как мастер Метернагель (Ганс Хардт-Хардтлоф) ведет упорную борьбу с членами своей бригады, совершающими нечестные поступки, и вместе с этим старым коммунистом она радуется его триумфу, когда те самые люди, которым раньше с помощью обмана и лжи удалось его "подсидеть", теперь начинают честно работать. Она является и свидетельницей тог, как доцент Шварценбах (Гюнтер Грабберт), серьезно взвесив обстоятельства дела, вмешивается в конце концов в политические споры на факультете, почувствовав, что из-за одного догматика может быть подорвано доверие молодежи к своему государству.

Черпая в общении с этими и другими людьми силы, которые помогают ей найти осмысленный выход из противоречий, Рита со все большим и большим доверием начинает относиться к процессу развития окружающего ее общества, все больше и больше идентифицируется с ним. Это помогает ей осознать путь Манфреда и понять, что над ними небо раскололось. И тем не менее любовь к Манфреду учит ее самостоятельнее мыслить, интенсивнее жить. Поэтому неверно было бы говорить, что прогрессивное окружение выступает в роли оппонента в диалоге с ее возлюбленным. Правильнее считать, что благодаря Манфреду окружение становится для Риты понятнее, ближе.

Зритель постигает эту сложную диалектику жизни, понимает, что путь, пройденный Ритой, крайне сложен и противоречив, что ей пришлось многое вынести.

И именно на сочувствии к Рите возникает та эмоциональность, тот пафос, которым проникнут фильм "Расколотое небо" и который пронизывает почти все эпизоды, даже те, в которых спор мировоззрений выходит за рамки конкретного бытового разговора. Они предстают на экране как ожившие воспоминания девушки. Например, Рита, споря с Манфредом, его точке зрения противопоставляет точку зрения Шварценбаха, который при этом разговоре не присутствует. Этот не совсем обычный прием органично вытекает из строя картины. Авторы на редкость свободно обращаются со временем и пространством. Места действия меняются часто и неожиданно.

В самом характере построения и развития сюжета ощущается та же поспешность, торопливость. Чаще всего это ощущается в резких сменах настроения и темы разговора, в стремлении довести почти каждый эпизод до кульминации. Никогда, ни до, ни после этого фильма, в истории ДЕФА не было кинодиалогов, которые бы так резко подчеркивали внутренние коллизии, парадоксальность происходящего. Все эти моменты придают фильму "Расколотое небо" удивительную компактность и емкость. Не случайно фильм требует от зрителя напряженной работы мысли и духовного соучастия. Фильм считается сложным, требующим к себе особого отношения.

Но именно в силу этих качеств авторам фильма удается, не упрощая поставленных проблем, отразить во всей сложности и многообразии судьбу человека в условиях современного мира, в перипетиях классовой борьбы, в ситуации, когда каждый обязан сделать свой выбор.

Петер Вусс. 50 фильмов киностудии ДЕФА., 1976