Ветер крепчает: «Шторм» — живописная китайская анимация, которая увлечет поклонников Миядзаки

В Москве закончился XVIII Большой фестиваль мультфильмов, точнее, перешел в онлайн-режим, и теперь с 8 по 17 ноября жители России смогут увидеть конкурсные работы и некоторые другие премьеры. О сокровищах разных секций БФМ мы рассказывали в отдельном гиде, а теперь хотим остановиться на захватывающем фильме открытия, который тоже показывают онлайн. Почему заслуживает внимания китайский «Шторм», ранее показанный на важном анимационном фестивале в Анси и престижном смотре фантастики в Ситжесе, объясняет Алексей Филиппов.

Мужчина и мальчик отправляются в заброшенный городок, расположенный в Бухте дракона. Когда-то здесь жил народ, прядший сатин неземной красоты из перьев звездных птиц. Он и привлек внимание армии Дракона, которая одержала вверх над местными жителями, но не смогла насладиться триумфом: драгоценная ткань сгорела на складе. Люди ушли, птицы улетели, а драконов становилось всё больше, пока они не образовали огромное чудовище, затопившее легендарный корабль-барабан. В его трюмах, однако, сохранилось немного сатина, который и хочет достать бродяга Дагуцзы. Вместе с ним на опасную миссию отправляется сорванец Маньтоу, привязавшийся к неудачливому дядьке, как к родному отцу (правда, он запрещает так себя называть).

Читать: Дело врачей в Древнем Китае: обзор мультфильма «Монстр и маги синих морей»

Сюжетные хитросплетения «Шторма» напоминают разнонаправленные порывы ветра — или густые заросли тростника, подобные тем, что служат фоном для многих сцен мультфильма. Одиссея подростка в шлеме с обломанным рогом переплетается с мифическим сюжетом о борьбе драконов и птиц, несчастливой судьбой оперной труппы, что плыла на том самом корабле-барабане, и семейной историей одной аристократической фамилии, чей глава привык все проблемы решать при помощи оружия. Судя по тому, что солдаты применяют бомбы и огнестрельные «палки» — хоцян (китайские прото-версии ручниц или пищалей), время действия — не раньше XII века. Впрочем, исторический анализ, как и аналогии с реалиями КНР, требуют большего погружения в этот культурный контекст.

Как раз дебютный полный метр независимого режиссера Яна Чжигана, известного под псевдонимом Busifan, западные критики восприняли как политическое высказывание. Фестивальные странствия мультфильм «Дахуфа» в 2017 году сопровождались восхищением, что цензура пропустила такую местами жестокую работу, вдобавок критикующую диктатуру в вымышленном городке. Вышедший семь лет спустя «Шторм» уже не дает подобных зацепок экспертам — ни со стороны государства, ни из лагеря иностранной прессы. Историю Маньтоу и Дагуцзы можно рассматривать как уклончивое продолжение авторских изысканий в формате более семейного кино, чему способствует неуловимое сходство с «Унесенными призраками» Хаяо Миядзаки.

Читать: Разбираем все фильмы Хаяо Миядзаки от хороших к лучшим

Нависшая над родителем беда так же подталкивает дитя к решительным действиям, а магическое пространство корабля может вызывать ассоциации с банями колдуньи Юбабы. Однако анимация китайского режиссера обладает принципиально иной пластикой, а цель выпадающих на долю Маньтоу испытаний — не подготовка к суровой реальности, но сохранение доброго сердца. Возможно, за него отдувается и кругленькая белая птичка, чье неизменное присутствие в кадре порой выдает только звук крыльев (такая же, к слову, была в дебюте режиссера). Именно душа подростка оказывается главным полем сражения, а не город, бухта или даже корабль-барабан, битва на котором показано эффектным непрерывным планом на четыре минуты.

Как и создатели недавнего «Дикого робота», Busifan разжигает веру, что главный бой человечества звучит в такт сердцу. Именно этому ритму — сбивчивому, порой незаметному на фоне глобальных событий — и посвящен «Шторм». Бухта дракона притягивает людские амбиции и чаяния, чтобы обратить их против слабой человеческой воли: Дагуцзы хочет вернуть легендарную ткань, оперная труппа мечтает о славе, которая заставит надменных аритоскратов взглянуть на них, как на равных, а инфантильного правителя интересует бессмысленное доминирование (и тот же сатин). Все они в разной степени — заложники травмирующего или мифологизированного прошлого, за которое цепляются карикатурные отцовские фигуры — жестокие или неказистые, одержимые или безучастные.

Читать: «Сирокко из страны ветров» — французская сказка в духе Миядзаки

Вероятно, подсказкой к тайфуну культурных ассоциаций и символов служит центральный (эпический) конфликт, рифмующийся с визуальной манерой. Невероятной красоты пейзажи и интерьеры «оживляют» живописные традиции рисования тушью шань-шуй и гохуа. Первая связана с изображением горных и водных массивов, вторая — родилась как противопоставление иностранным стилям, но со временем художники принялись миксовать национальные и западные техники. Так и в дизайне Маньтоу проступают черты Макса из «Там, где живут чудовища» Мориса Сендака, где представление о монстрах подвергалось сомнениям.

Юному герою «Шторма» суждено разорвать порочный круг, образуемый выученными установками взрослых. Дихотомия гор и воды, драконов и птиц (конкретно феникса) в китайской традиции отсылает к представлению о мужественности и женственности, могуществе и человеколюбии — воплощениям сил инь и ян. С ними же связаны два типа души: горняя, одухотворенная хунь и животная, физиологическая по. В это противостояние и затягивает Маньтоу, для которого любые слава, власть и богатства ничто по сравнению с родным человеком. Возможно, это прекраснодушная мантра — единственный способ пережить любую бурю.

Полная программа Большого фестиваля мультфильмов и расписание доступны на официальном сайте.