«Неудачный трах, или безумное порно»: Румынское дилдо дидактики

71-й Берлинский кинофестиваль, в этом году проходящий онлайн, подвел итоги. Главная награда – «Золотой медведь» – досталась эффектной румынской картине «Неудачный трах, или безумное порно» Раду Жуде. Дарья Тарасова рассказывает, что так возбудило героев фильма и фестивальную публику.


На кадрах домашнего видео — супруги Эми (Катя Паскариу) и Эуджен беспечно занимаются сексом. На ней — маска и парик, у него в руках — плетка и камера. От мастурбации и фингеринга до минета и позы сзади — кадры достаточно типичны, чтобы произвести впечатление на среднего пользователя PornHub. Кого они поразят, так это родителей, чьим детям Эми в школе преподает историю. После утечки видеозаписи в сеть ей предстоит собрание родительского комитета, где будут голосовать: нужно ли увольнять учительницу.

Сюжет «Неудачного траха...» — трагическая история, ставшая данностью и даже печальным архетипом в развитую интернет-эпоху. Стыд, физиологический аскетизм, пуританство и монашеские принципы — обязательные условия работы педагога по мнению почти любого родителя. Радикал и варвар Раду Жуде, конечно, превращает эту историю в фарс с элементами эксплотейшна и заунывной, но остроумной проповеди.

За открывающей сценой натуралистичного секса, после которой прокатчики едва ли рискнуть показывать фильм широкой публике, — розовый экран с цитатой из «Махабхараты» и заголовком «Скетч популярного фильма» под издевательски потешную и неуместную песенку Боби Лапуанта. После — триптих из метаний главной героини по Бухаресту в ожидании родительского собрания; самого собрания, больше похожего на сцену словесного линчевания (но не только); и словаря антипрогрессивной румынской действительности, энциклопедии восточноевропейской жизни по версии режиссера.


В первой главе под названием «Улица с односторонним движением» униженная, но не оскорбленная слитым видео учительница бродит по румынской столице в замешательстве, заглядывая в пару магазинов и аптеку (перед встречей с разгневанными родителями неплохо бы выпить успокоительного). Город здесь выступает более пластичным и характерным персонажем. Монотонную какофонию отталкивающих бухарестских улиц то и дело нарушают ругательства прохожих, а одна из горожанок даже предлагает сделать ей кунилингус — намекая, что «мерзость» редко прячется за закрытыми дверями спален.

Одностороннее движение — оно в голове, и нарушает его не оказавшееся в сети откровенное видео женщины уважаемой профессии, а то, как просто его можно вывести из закоснелой системы ценностей, которой оно не то чтобы сильно противоречит. В доказательство Жуде приводит 31 смысловую иллюстрацию — на каждую букву румынской латиницы. «Короткий словарь анекдотов, знаков и диковин» колко бьет по принципиально беспринципному обществу. Для «Семьи» использованы кадры с мальчиком, чья спина покрыта синяками. Для «Минета» — факт, что это слово является первым по количеству запросов в онлайн-словарях в Румынии (следом идет «эмпатия»). Здесь же затем вспоминается анекдот о лучшем средстве вылечить больную правую руку у старого немца — нужно просто крикнуть «Зиг Хайль!» — и приводится «народная мудрость» о том, что избитым женам рекомендуется отложить звонок в полицию до утра, чтобы никого не разбудить. «Зубы», «Церковь», «Армия», «Порно», «История», «Уважение» — калейдоскоп понятий складывается из кадров, вступающих в резкий диссонанс с ироническими титрами о евреях, революции (Великой французской и народной румынской — как водится у авторов национальной новой волны, разумеется), с цитатами из Бабеля и поэта Эминеску и так далее. Без ехидного определения осталось разве что «Кино»: для его описания режиссер использует сравнение со щитом, который Афина дала Тесею для победы над Горгоной.


Заключительная часть «Неудачного траха» — «Практика и недосказанность» — сюрреалистичный суд над Эми во дворике школы. В масках, с соблюдением социальной дистанции, толпа противников хоть и редеет, но атакует даже жестче. Героиня без лишней агрессии пытается донести до родителей довольно очевидную истину: личная жизнь — это личная жизнь, а сайты, где, несмотря на попытки удалить видео, можно увидеть учительницу на пике экстаза, вообще-то запрещены для несовершеннолетних, и не ясно, кто еще тут недоглядел. Это, конечно, не мешает консервативным родителям воспринять ситуацию по-своему: у них хоум-видео (после публичного просмотра!) превращается в «детское порно» (его же посмотрели дети!), Гитлер — в еврея, национальный поэт Эминеску — в девственного гения, который не мог опорочить язык описаниями физического (этот пункт Эми без усилий опровергает), секс — в грех (но только для учителей).

При всей дидактике фильма Жуде все же оставляет зрителя с нравственной дилеммой один на один, предлагая три концовки на выбор: консервативную, прогрессивную и супергеройскую — с чудотворным разящим дилдо. Абсурд финала компенсирует бойкую развязность пролога: порноподобные сцены как подтверждают, так на деле и опровергают гремящие в который раз восклицания о деградации румынского общества. Ну а навязываемое этим обществом костное мировоззрение застревает у него же буквально поперек горла.