Косые дожди... или Сила фламенко...

Как обожаю я осень позднюю... ненастную...

Мокрый асфальт покрытый желтыми листьями отражает в редких прорезях-просветах ноги прохожих...

Наблюдать за «явлением» этим - ногами... так интересно, шествуя под большим зонтом, укрывающим от назойливых струй косого дождя и делающим жителем отдельной планеты...

Как, скажем, хозяина автомобиля, укрывшегося в душистых недрах его и от дождя, и от проблем... как ему (наивному) кажется... мнится...
Ну от чего укрыться можно под зонтом?

Лишь от взглядов прохожих, от которых в дни ясные укрываемся мы за тенью красивых модных очков...

А в такие вот дни под зонтами, которые тоже модой и её веяниями не обделены, и варьируются от длинных зонтов-тростей до зонтов-колобков, способных поместиться в кошельке среднего размера не обремененного большим количеством «налички».

Мой зонт куплен, естественно в Париже, в один из последних-пред... или предпредпоследних визитов...

Зонт красивый и я числю его «шербурским» - почему нет?

Иду, поплясываю чуть-чуть находу и мурлычу Леграна... под зонтом-то таким... самое оно...

Поплясываю я, разумееется не «сапатеадо», что является неотъемлемой чертой фламенко, зажигательного танца, на постижение которого стремится всё мое существо - мои ноги в легких ботиночках и голова, прикрытая английским беретом и... полосатым французским зонтом...

Я так увлечена изучением танца этого, что мне постоянно хочется делать что-то, что заставит постигать его премудрости в любое время суток и в любом месте...

Ах... порыв ветра выворачивает зонт мой «шербурский» наизнанку, как обычный зонт наших бабушек, да и не бабушек...

Возносится всеми спицами своими вверх, оставляя меня стоять неприкаянной на краю тротуара. С головой, прикрытой лишь английским беретом, который может промокнуть и потерять форму, потеряв вместе с ней и всю свою респектабельность...

Вот тут и начинается, собственно «сапатеадо» - дробное постукивание каблучками, отбивающими ритм.

Дверца стоящего в пробке авто... прекрасного... распрекрасного авто приоткрывается и... меня... кажется приглашают разделить уют и тепло салона...

Почему нет?

В пробке... в Центре города... что может случиться... даже в машине с незнакомцем...

Я начисто забываю о салфетках смоченных эфиром, о душителях, притаившихся на заднем сиденье... начисто...

Просто устраиваю пятую точку на переднем сиденье, сдвигаю ноги, по правилам этикета и, чуть крутанувшись, заношу их (ноги) в салон...

Лицо мужчины за рулем отрешенное... кажется, ему приятно стоять в пробке... кажется даже, он мог бы стоять в ней несколько дней кряду и не заметить сего обстоятельства...

Как он меня-то заметил?

Непонятно...

Я спешила на танцы...

Фламенко...

Сапатеадо - отбивание ритма каблучками...

Питос - прищелкивание пальцами...

Пальмас - ритмичные хлопки скрещенными ладонями...

Забита голова моя была и «bata de cola» - платьем для танца этого невероятного, которое прикупила я в Барселоне...

Прикупила просто так...в надежде покрасоваться на каком-нибудь карнавале, но пригодившееся мне в ином измерении...

Платье покоилось в огромном легком пакете...

Платье...

Синее в горошек, украшенное белыми оборками и воланами...

Не забыта и изящная красная роза, которая разместится в моей причёске - гладкая головка со строгим пучком спускающимся на шею...

Лишь несколько прядей будут выбиваться и ласкать щеки...

Всё это роится в голове моей и я не совсем понимаю - зачем я здесь, в салоне этой роскошной машины...

А...вспомнила... дождь... косые струи, которые могут испортить английский берет и пробиться в сумку с платьем для фламенко...

Тогда всё правильно и я на своем месте...

Утвердившись в этой мысли я едва не потеряла сознание, когда хозяин авто тихо прошептал - Шуня...

Не вопросительно, а утвердительно...

Но... так позволялось называть меня лишь одному человеку, одному...

Мальчику, с которым я сидела за первой партой в первом классе...

Женя...

Мальчика звали Женя...

Детская привязанность... или влюбленность...

У меня лишь привязанность... но и нежность была... была... однозначно...

Не будь её, разве вспомнила бы я его мгновенно, лишь услышав легкий шелест - звучание в салоне авто моего детского прозвища - Шуня.

Моего домашнего прозвища, которое не могло быть узнано кем-то со стороны... спонтанно...

Я повернулась к нему всем корпусом и стала беззастенчиво разглядывать - какой он стал... какой...

Я плохо помнила какой он... был...

Лобастый мальчишка, который приходил в наш дом и не диссонировал с окружающей обстановкой...

Он в нее вписывался... был учтив... умел красиво есть... говорил милые вещи...

Представляете... маленький мальчик, говорящий «милые вещи»...

Потом отъезд его родителей... я даже не помню - куда...

Наш отъезд...

Я бы и не вспомнила Женю, не окликни он меня, стоящую в растерянности на кромке тротуара с вывернутым наизнанку «шербурским» зонтом...

Я сидела рядом с красивым мужчиной... высоколобым...

Вдыхала аромат дорогого парфюма и любовалась прекрасным костюмом... неброским... настоящим...

Даже галстук его мне нравился... в тон рубашке...изысканный...

Красивый рот... красивые зубы... ясные глаза (хочется написать - очи)...

Разговор «потек» неспешный... почти ленивый...

Будто мы и не расставались, а всё так же соседствовали за партой и проводили долгие часы в доме моих родителей...

Машина тронулась... снова встала... и тронулась вновь...

Впереди маячил долгий воскресный день, а на танцы я уже опоздала... чего же беспокоиться и торопиться куда-то теперь... или торопить события...

Я смотрела на Женю... слушала его тихую, внятную речь и... я заметила - новый, мужской тембр его голоса завораживает, обволакивает всё мое существо...

Он говорил... говорил...

Я не запомнила весь его монолог... лишь отдельные фразы впечатались в сознание...

Говорил он о своей жизни... как сложилась она в непростое наше время...

Слышу его - «Шуня... я побежал в стае... поплыл в общем потоке - остановись и затопчут, или отнимут спасательный жилет»...

Мне представился тонущий Титаник, люди лезущие друг другу на голову, стараясь найти опору в ледяной воде...

Потом говорил он о частной жизни своей... что-то... тоже полупрослушенное, полупропущенное мной...

И вспоминается лишь то, что чуткое ухо не может пропустить ни в коем случае...

Мое ухо было чутким на такое вот...

Женя... как Пабло, делил женщин на две категории - богини и... половые коврики. И... как великий мастер страстно стремился первых перевести в категорию вторых...

Но чего-то ухо мое явно не уловило...

Женя говорил о любви к одной женщине... девушке... девочке... которую пронес через всю жизнь... которую не забыл и, которая так и осталась богиней его грез...

Машина остановилась у белого здания... внушительного... красивого...

Клиника. Детская клиника.

Женя потянул меня за руку и... мы вошли в светлый холл, а затем в палату с множеством красивых, дорогих игрушек, телевизором на тонкой ножке, ноутбуком и массой цветов и конфет.

На постели лежала девочка...

Шуня - позвал Женя...

Доченька!

Девочка открыл глаза... она была похожа на отца... высоколобая и ясноглазая...

Девочка была больна и почти не реагировала на окружающий мир.

Ничто не затрагивало ее утомленного сознания.

Глаза Жени наполнились слезами...

Мне плакать не хотелось...

Мне хотелось действовать...

Я подошла к компьютеру и нашла нужную программу...

Зашла за маленькую ширму и переоделась в свое... «bata de cola» - платье для фламенко...

Платье цвета сапфира, цвета космического, созерцательного, вовлекающего в глубину других миров. Создающего ощущение бесконечности и пространства - так пишут умные астрологи.

Включила музыку и... поплыла в танце... легко отбивая дробь, ритмично похлопывая скрещенными ладонями и прищелкивая пальцами...

Я видела устремленные на меня глаза ребенка, которые становились всё заинтересованнее...

Девочка села и... протянула мне кружевной веер - чёрный с золотом (негро!), который извлекла из стоящей рядом корзины с игрушками...

Она всё понимает... она будет здорова...

Девочка уснула, а мы уехали...

Я видела сияющее лицо друга... была взволнована сама...

Мы поехали обедать... скорее ужинать...

Я пила легкое испанское вино... мне было хорошо... но говорить не хотелось...

Я молчала... я слушала...

Женя рассказывал об аварии, в которой погибла его жена и так пострадала дочь...

Мне казалось, он чувствует себя виноватым в том, что жив, что здоров, что не был с ними в той машине... машине управляемой неопытным водителем... женой...

А дождь кончился...

Косой, длинный дождь, длинный, как этот день, который возможно будет иметь продолжение...