Ник, Альфонс и "Камелия"...

Дождь...снова...мой любимый...

Малыш ползает по ковру...играет...ворчит что-то на смеси двух языков...мам-мам-мам...

Была на улице.

Красные автобусы бредут, подгоняемые ветром и дождем, желтыми листьями, кружащимися у их гладких, мокрых боков.

Лондонская осень.

А дома тепло...уютно...

Живой огонь в камине отделён от комнаты красивой ширмочкой...мало ли...ребенок рядом...

И я рядом...я всегда рядом с моим ребенком...

Я жду друга, журналиста из Москвы...жду с нетерпением...

Важные дела переделаны - новый рассказ отнесён в редакцию, ребенок ухожен и скоро отправится спать, к ужину всё куплено..

Звонок в дверь и...

На пороге - улыбающийся Ник...

Человек, мужчина, друг никогда не надоедающий, никогда не раздражающий своим присутствием.

Умеющий, не задавая вопросов, как-то всё вызнать...всё самое главное, что вертелось на языке, но благодаря характеру моему скрытному не сорвалось бы с языка этого, не будь рядом молчаливого инквизитора...Ника...с его обаянием и глубокой ямочкой на крутом подбородке...

Ямочка на подбородке...ямочка на подбородке...

Так бы и нажала, но нельзя...не те отношения, чтобы могла я позволить себе такую вольную-вольность...

Сие допускается лишь по отношению к мужу, сыну и брату...

Нажать...зафиксировать палец в этой бороздке невероятной...

притягательной, и отпустить, оставив белый след...

Ник рассматривает стоящий в середине комнаты манекен...

Начинаю объяснять, что должна соорудить платье дочери, для выступления. Я сделаю, а он отвезет получившийся "шедевр" моей взрослой красавице...

Он с недоумением и недоверием смотрит на мои манипуляции - из трех платьев сделать одно... но какое!

Девочка моя вновь будет самой красивой...самой необычной...

Я подкалываю ткань...выравниваю...отхожу и приближаюсь к манекену вновь...

Ник наблюдает с неподдельным интересом, потом берет на руки малыша, уснувшего на ковре...уносит в детскую...и... включается в процесс сооружения платья...

Мне так весело. Так забавно наблюдать за ним, вертящимся волчком около деревянной куклы, которая облекается в нечто невообразимое, но с уже вполне понятными чертами и замыслом...

Потом мы пьем чай. Что-то едим. Немного. Хрупкий Ник не любит отдавать дань кухне...

Я знаю это, и готовлю немного, но изысканно, чтобы он съел хоть что-то...

Чуть-чуть приготовленной на пару сёмги (это он любит) с темнозеленой, мшистой брокколи, уложенной на белоснежной тарелке со всем доступным изяществом...

Я извлекаю из прозрачной коробки дивную орхидею, принесенную другом - в подарок...

Рассматриваю нежные лепестки и уже понимаю - чем дополню новое платье дочери...орхидеей из шелка...я сделаю... я смогу...

Разговор льется пленительный, чуть ленивый...перепархивая с предмета на предмет и наконец...вот оно...

Тема найдена...

Модерн и Муха...Муха и Модерн...

Ибо нельзя говоря об одном не подразумевать другого...

Друг мой собирается писать что-то об этом дивном мастере...

Как удачно...как замечательно...

Я увлечена художником, мне кажется не менее блистательной Бернар. Во всяком случае, не менее актрисы отдаю должное его таланту и мастерству.

Его потребности в каждом своем творении видеть нечто из разряда последней возможности рассказать миру о неземной красоте гармонии.

Он был гениален, но гениальность его была востребована так стремительно именно из-за дружбы его с великой актрисой, которая заказывала мастеру афиши ко всем своим спектаклям...

"Дама с камелиями" - его плакат, считающийся лучшим из созданных к театральным постановкам кем-либо...

Некрасивая женщина смотрелась на его афишах-плакатах богиней...

Гордой, загадочной, страстной, безгранично обаятельной...

Женщины, любовь, цветы - три кита, на которых выстроена вселенная Альфонса Мухи - самого парижского из парижских художников.

Три компонента, постоянно востребованные, но неповторяющиеся...разные, что по силам лишь настоящему гению...настоящему Мастеру...

Можно, разумеется вспомнить афиши Тулуз-Лотрека, но Альфонс...

Таких работ не создавал никто...

О художнике сказано - "Не став живописцем с мировым именем, художник все свои секреты раскрыл в плакатах, совершив невероятное: презренные рекламные листки были так совершенны, что плакат усилиями Мухи стал высоким искусством. И кто бы ни брался за рекламу после него, сначала изучали наследие этого гениального дизайнера. Ведь все, что можно было придумать в рекламе, он уже сделал сто лет назад"...
Мы сидим на ковре у жаркого огня...рассматриваем иллюстрации в огромном альбоме - "Дама с камелиями"...

Рыжеволосая красавица с белой камелией в волосах, в белом платье изящно драпирующим ее хрупкую фигуру...

Куст нежных цветов этих с восковыми, кажущимися искусственными лепестками у ног актрисы и...кисть руки...белая, словно выточенная из того же воска, что и цветы...

Я подхожу к манекену и добавляю несколько характерных штрихов к уже готовому туалету...теперь правильно... а орхидею я заменю камелией...