"Римские каникулы"

Я лежала в номере маленькой гостиницы в Риме. Спала.
Я не хожу на завтрак - проснуться "не своей смертью", как я шучу - испортить весь день.

А мне вовсе не хотелось портить первый день моих "римских каникул".

Много лет назад мы засматривались этим фильмом. Кто из нас мог тогда предположить, что однажды у нас появится возможность увидеть воочию все изумительные города мира...

Дверь в номер распахнулась и вошла горничная. Она прошествовала в ванную... даже не заметив меня.

Туристы уходят из отеля спозаранку - дорог каждый день, каждый час.
И дама в постели, в полдень - это нонсенс!

Я покашляла.

Горничная вздрогнула и что-то быстро залопотала, мешая итальянские слова с ломаными английскими.

Она информировала меня, что не хотела "трабл" - так вышло.

Я успокоила её, как могла, на той же нелепой, тарабарской смеси языков.

Но, будучи женщинами, мы отлично друг друга поняли. И я даже сообразила, что её сын учится в Университете и изучает русский язык, и что язык - очень "дификолт". Я с ней согласилась - "вери, вери дификолт!".

Она ушла, а я стала одеваться.

Меня ждал Рим!

Я искала Колизей.

Когда мне было лет шесть, я видела удивительный сон - Я бегу по узкой улочке незнакомого города, и выбегаю на залитую голубой водой круглую площадь.

Я выбегаю к Колизею.

Удивительный, яркий сон!

Я нашла это место.

Потом я сфотографировалась с "гладиаторами", потрогала древние стены и пошла к фонтану "Треви" - бросать монетки.

По пути зашла в какой-то маленький магазинчик, из окна которого на меня смотрело знакомое, родное до боли лицо.

В витрине стояла репродукция Сандро Боттичелли.
"Примавера".

Моя покойная подруга была точной копией девушки с этой картины, девушки в венке и ярком платье, такой живой и современной.

Один в один.

Была она талантливым скульптором.

Загнала себя работой до смерти.

Я помогала ей в фирме в качестве юрисконсульта.

Раз в неделю сидела в офисе и дурила головы клиентам.

Нет, потом, дома, я обрабатывала вопросы и ответы, консультировалась с мужем - классным профи.

Нет мужа, нет подруги, нет фирмы, нет даже старой больной собаки Фефы.

Как у Тургенева - "все они умерли, умерли...".

А я в Риме.

Я жива.

Я учусь смотреть и видеть.

Учусь смеяться и плакать. Да, именно плакать.

Учусь быть живой - пока жива.

И это так классно!

Я добралась до фонтана Треви.

Народу - тьма!

Но, не омочив ног в его воде, я не уйду.

Я сняла сандалии, уселась на низкий бортик, и погрузила ноги в голубоватую воду.

Как маленькие рыбёшки сновали детские руки - мальчишки вылавливали монеты, которые бросали туристы в надежде вернуться сюда вновь.

И тут я увидела его.

Стройный, высокий, длинноволосый блондин с голубыми глазами.

Он "снимал" на камеру всю эту "околотревийскую" кутерьму и выглядел таким отрешенным.

Кого-то он напоминал мне...

И я вспомнила.

Я вспомнила мальчика с ликом Иисуса, мальчика, приютившего в своей квартире старую лошадь, которая должна была закончить свой век на бойне.

А через несколько лет, в какой-то хронике, снова показали этого мальчика.

Вернее... его фото.

Он погиб в Югославии. Защищая кого-то от кого-то.

Не важно кого, но защищая.

С той фотографии смотрело лицо Христа, уже понимающего всю тщету приносимой им жертвы...

Я вытерла ноги носовым платком, обулась и побрела вверх по огромной, широкой лестнице.

Мне было грустно.

Я вспомнила дорогих людей.

Но потом подумала - они-то меня обязательно дождутся.

Потерплю.

"Терпеть" в этом... Вечном городе было совсем не трудно.

Ещё несколько раз я сталкивалась с блондином с кинокамерой.

Он был один, и я, опытная женщина, без труда могла бы найти предлог для знакомства.

Но что-то меня останавливало.

Мои воспоминания?

Его библейскаий лик?

Не знаю...

Так я и ходила в первый день своих "римских каникул".

Одна.

Лишь изредка соприкасаясь взглядом с "вечным", библейским взглядом незнакомца, взглядом Христа, взглядом, погибшего в Югославии юноши, взглядом Вечного города...