Восемь историй о любви и нелюбви (2005)

Кто помнит чудное мгновенье?

Этот сериал, а точнее — восемь документальных фильмов по двадцать шесть минут — показывали по телевизору. В дневное время по каналу «Культура», понемногу, по одной серии в день, то есть их почти никто не видел. И я бы не увидела, если бы не была знакома с авторами, в первую очередь с автором сценария Марией Сапрыкиной. Сериал вышел под общим названием — «8 историй о любви и нелюбви». Но у каждой истории есть свое отдельное название. Я смотрела их подряд — не могла оторваться. Пересматривала, показывала студентам и знакомым. Испытала сладкое щемящее чувство возвращения на родину. Поняла: до чего же я соскучилась по людям. В игровом нашем (и не нашем) заигравшемся кино их, похоже, напрочь отменили — живых, настоящих, теперешних людей с ежедневными заботами, не бандитскими, не ментовскими, без «разборок» и пистолетов, без «авторитетов» и прочих маньяков и олигархов. А они, однако, живут, как будто и знать не знают про все эти игрища. И в документальном кино зрителю иногда случается побывать в России «с человеческим лицом». Вот в Торжке, например. Помните, еще при соцреализме пели: «Снятся людям иногда голубые города…» Только без этого эстрадного придыхания, неповторимыми человеческими голосами, без авторских пояснений и дикторских текстов — люди сами о себе охотно расскажут. {}

Я никогда не бывала в Торжке, но помню — это веселое слово как-то связано с «веселым именем» — Пушкин. «Котлет отведать у Пожарского в Торжке» кому-то он пожелал. В местном музее экскурсовод объяснит, что неподалеку, в имении Грузины, похоронена та самая А. П. Керн, которой посвящено «Я помню чудное мгновенье». Туда ездят туристы и молодожены в день венчания. В каком-нибудь иллюстративном просветительском кино спели бы кусочек романса, а то и вовсе учинили «реставрацию», поставили бы у рояля «одну прелесть» (типа Керн), чтобы она спела что-то венецианское. В том же фильме про Керн рассказывает старая толстуха, перепутавшая все слова, забывшая, кто сочинил музыку — «Шекспир, что ли», — и не советующая молодоженам ездить «к этой проститутке». Толстуха эта — единственный чисто комический, репризный персонаж во всем цикле, есть еще забавный — воинствующей атеистки. Все остальное — всерьез, без провокаций, и если авторы иногда чуть подтрунивают над своими героями, то происходит это где-то между кадрами, высекается из монтажных стыков «высокого» и «низкого». Как бы высокого и как бы низкого.

Наталья Рязанцева

"Искусство кино" №7, Июль 2006

Если Вы располагаете дополнительной информацией, то, пожалуйста, напишите письмо по этому адресу или оставьте сообщение для администрации сайта в гостевой книге.
Будем очень признательны за помощь.