По поводу Ниццы (1929)

По поводу Ниццы. Документальный угол зрения

Жан Виго, один из гениев кинематографа, не получил какого-либо специального образования. Его дебют «По поводу Ниццы» — по сути всего лишь любительская лента (снятая, правда, профессиональным оператором Борисом Кауфманом), тем не менее вошедшая в историю кино как истинный шедевр образной кинодокументалистики. {}
Кадры на бульваре снимались только скрытой камерой, и, по свидетельству Бориса Кауфмана, съемку прекращали в тот момент, когда человек осознавал, что его снимают. Но значило ли это, что момент обращения людей лицом к камере был зафиксирован? Прогуливающихся мы чаще всего видим сбоку, они проходят мимо камеры и почти всегда бросают на нее взгляд, прежде чем уйти из кадра. Но на лицах не мелькает ни растерянности, ни удивления. Неизменна их официальная улыбчивость, явственно читающаяся как стойкая привычка к театральности, игре на публику. Назойливо смотрит в аппарат и танцующая пара, снятая на какой-то вечеринке: лицо женщины выражает усилие казаться естественной. Так неожиданно возможности, заключенные в способе съемки, добавляют еще одну краску к портрету общества.

Кадрами танцев и азартных игр заявлена в начале фильма тема увеселений, спортивных увлечений буржуа: прогулок по морю на яхтах, автомобильных гонок, игры в мяч. Все эти кадры преобразованы ритмическим монтажом в единый ряд, выражающий авторскую мысль. Прием столь же оригинален, сколь и крайне прост: одни и те же кадры повторены несколько раз. Снова и снова летит на камеру из глубины кадра мяч, снова и снова плывет яхта, опять и опять выезжает из-за крутого поворота автомобиль, проделывая один и тот же отрезок пути. Путь этот, подобно бегу по замкнутому кругу, никуда не ведет. Бесплодно существование тех, кто всю жизнь лишь отдыхает: «вещный» мир превращен из средства в окончательную цель.

И вдруг все преображается. Бесшабашное действо разливается по улицам, рвется в небо качающимися макушками маскарадных голов. Здесь маски как бы отрываются от людей и начинают свой собственный парад. Так маска и человек уравниваются, они становятся взаимозаменяемыми в изломанном и извращенном обществе.

Тема карнавала органически связана с мотивом пустоты, исчезновения. Образ смерти явлен в фильме по-разному: перемежаясь со сценами карнавального веселья, встают в кадре ряды крестов; упираются в небо склонившиеся в печали мраморные надгробные скульптуры; спешит похоронная процессия. Этой теме аккомпанирует и другая — тема войны: в порт входят военные корабли, по городу маршируют шеренги бравых солдат. Локальный образ Ниццы расширяется до обобщения: он вмещает в себя не только жизнь и смерть, богатство и бедность, но также мир и войну. Переплетаясь с темой карнавала, мотивы смерти и войны обретают двойной смысл. Виго не склонен видеть в смерти главный итог жизни, пусть даже такой пустой и бессмысленной. Не уход из жизни, но радостное безумство и опьянение карнавалом подводит под ней последнюю черту. Ведь карнавал — это гротескное и шутовское низвержение жесткого «порядка», установленного в обществе. {}

Финал также воспринимается под знаком карнавала. Виго вновь приводит на экран важную старуху, словно только что вышедшую из толпы богатых обитателей бульвара Променад. На этот раз она снята на фоне собственного завода, дымящего трубами, и предстает в величественном ракурсе, снятая с нижней точки. Комический эффект усилен тем, что она беспрерывно говорит в камеру (а фильм, как вы, конечно, знаете, немой), причем фигура ее возникает попеременно то в левой, то в правой части экрана, так что собеседником старухи оказывается... она сама. И тут широкая, открывающая десны улыбка фабрикантши вдруг превращается в гримасу огромной маски, и резкий монтажный стык показывает нам разбитую валяющуюся на земле маскарадную куклу...

Если бы фильм завершался кадрами кладбища, авторская концепция мира была бы назидательной и мрачной — но ни резонерство, ни пессимизм не свойственны Виго. Он взрывает безысходность, создав полусерьезный-полусмеховой мир, в котором побеждает — впрочем, так же, как и в реальности,— не смерть, а новая жизнь.

Елена Винниченко

«Искусство кино» 1989 год, № 3 стр. 107-108

Если Вы располагаете дополнительной информацией, то, пожалуйста, напишите письмо по этому адресу или оставьте сообщение для администрации сайта в гостевой книге.
Будем очень признательны за помощь.